Мария Райнер
Алексей Аргунов

Мишка

1

Страшно подумать, Мария не пила уже сто два дня. И за это время друзья потеряли к ней интерес. Поначалу она наслаждалось одиночеством, но потом ей стало скучно. И тут ей позвонил Валерик и попросил перевести с французского страничку Вольтера.

— Накатим, — Валерик поставил на табуретку две стопочки.

— Я не пью, — мрачно ответила Мария.

— А ешь? — спросил Валерик, ловко опрокинув в себя содержимое стопочки.

— Я ем…борщ, — Мария уныло поглядела на прозрачную жидкость.

— К сожалению, борщ предложить я тебе не могу, — ответил её собеседник, опрокинув в себя следующую порцию водки.

— Свари, — капризно сказала Мария.

— А лангеты по-французски, — засмеялся Валерик,  наливая себе ещё.

— Дался тебе этот французский, — Мария недовольно покосилась на томик Вольтера.

—  Ладно, поговори пока с мишкой, — Валерик хлопнул ещё одну рюмочку.

— С кем, — переспросила Мария.

— Вы друг другу понравитесь, он тоже не пьёт, — забрав бутылку с собой, Валерик ушёл на кухню.

— Дурааак, — тихо сказала Мария.

Она с тоской посмотрела на незнакомые французские слова, перевела взгляд на словари, между которыми пылилась засохшая роза. Взгляд соскользнул на картину с котами и упал на смятую постель.

— И секса у меня два года не было, — обреченно сказала Мария.

— А что такое секс, — послышался тихий и приятный голос за спиной.

Она медленно повернула голову, но того, кто мог бы это сказать, не было. Разве что игрушечный мишка. Мария уставилась на большого плюшевого медведя с тёмными и печальными глазами. Как она сразу его не заметила. Откуда он у Валерика. Она осторожно коснулась его, погладила по мягкой шёрстке, потрепала за уши, взялась за лапу и спросила:

— Это ты со мной говорил.

— Я, — скромно ответил мишка, — а что такое секс?

— Но э… это… как …мёд… но только лучше.

— Плохо, что у тебя нет лучшего, хотя  я не знаю, что такое мёд.

— Но мёд, он сладкий, его любят медведи, а ты медведь… говорящий, — странно, я же не пьяная, — подумала про себя Мария, — что-то тут не так, — произнесла она вслух.

— Почему не так?

— Потому что медведи не говорят.

— Но я же — особенный.

— А почему ты со мной разговариваешь, — спросила Мария

— Я разговариваю с теми, кому одиноко.

— Почему ты думаешь, что мне одиноко?

— Я чувствую.

— Ты знаешь, что такое одиночество?

— Знаю.

— Маша, — раздался голос с кухни. Мария покосилась на одинокую и не выпитую рюмку.

— Тебя зовут, — ласково и печально сказал мишка.

 В комнату вошёл Валерик.

— Ну что, поговорили?

Изумленно посмотрев на него, Мария ответила:

— Да, поговорили.

— Я как-то день не пил, и медведь тоже со мной говорил, — Валерик шутил, но Марии было не до шуток:

— Откуда он у тебя?

— Его подарила Наташка, он ей казался слишком болтливым, мешал сочинять стихи, — засмеялся Валерик, — и она попросила пришить ему лапу и отдать племянникам.

— Борщ ещё не готов, сгоняй пока за четочком.

— Сам сгоняй, — недовольно сказала Мария, ей не понравилось, что её отвлекают от разговоров с медведем.

— Не могу, там продавщица меня не любит, говорит, что я алкоголик.

Мария была слишком ошеломлена, чтобы спорить. Она спустилась в магазин.

Забирая сдачу за «соколовскую», Мария заметила укоризненный взгляд продавщицы. Мария не знала, что делать, и глупо улыбнулась в ответ. Тут продавщица, высунувшись из-за прилавка, произнесла  речь:

— Девушка, вы такая приличная, чистая.  И с этим алкашом … Он же каждый день пьёт. Он вас до добра не доведёт. Вы лучше найдете. Зачем он вам? Неужели только из-за постели…

Мария совсем ошалела и робко ответила:

— Из-за игрушечного мишки.

— Ээээээ, да ты тоже пьёшь, — утвердилась в своих подозрениях продавщица.

В этот вечер мишка больше не произнёс ни слова.
 
2.

 Алексей Николаевич проснулся в хорошем расположении духа. Был неприёмный день, дочь у родителей, жена спит — она ложилась поздно и просыпалась к обеду. Алексей Николаевич  решил спокойно поработать над диссертацией. Он заварил чай и наслаждением погрузился в любимую тему, но не успел написать и двух строчек, как в комнату ворвалась жена:

— Куда ты дел мою бутылку?!

— Доброе утро, Наташа, — вздохнул Алексей Николаевич.

— Я тебя спрашиваю: где моя бутылка, — схватив его за ворот рубахи, сквозь зубы зашипела Наталья.

— Наташа, ты же знаешь, что пить нехорошо, это вредно.

— Хорошо, я найду сама, — Наталья ринулась к книжным полкам и стала выбрасывать книги.

Алексей Николаевич хотел было продолжить писать, но Наталья подлетела к столу, и, схватив стакан с чаем,  грохнула его об пол.

— Я порежу себе вены, — завизжала она.

— Наташа, это не красиво, у тебя останутся шрамы, — для Алексея Николаевича эта сцена была обыденной, — И прошу тебя, не кричи так громко, а то соседи буду жаловаться.

— Тогда я наглотаюсь таблеток, — заорала Наталья, нисколько не стесняясь соседей.

— У нас нет таблеток, — доброжелательно ответил Алексей Николаевич.

— Но ты же, психиатр, у тебя должны быть эти… как этих…   антиоксиданты.

— Антиоксиданты — это…

— Тогда я напьюсь в рыгаловке!!!

— Ты хочешь опять попасть на страницы «Жёлтого желудя».

— Хочу, — ответила Наталья и хлопнула дверью.

Настроение было безнадежно испорчено. Алексей Николаевич собрал осколки, достал новую кружку и поставил чайник на плиту. Запищал домофон. С неохотой, взяв трубку, он услышал женский голос:

— Здравствуйте, Алексей Николаевич, это Мария, простите, что без звонка, но мне очень нужно с вами поговорить. Можно я зайду?

— Конечно, Маша, заходите, — ответил Алексей Николаевич, подумав, — как я устал … и накапал себе коньяку из флакона с надписью «Ликосол» (раствор для контактных линз).

— Что случилась у вас, Маша, — спросил Алексей Николаевич, разливая по чашкам ароматный чай

— Дело в том, что со мной разговаривает медведь.

Алексей Николаевич почесал затылок и уточнил:

— Бурый или белый?

— Ваш!..

Алексей Николаевич вспомнил, как нашёл медведя, брошенного в парке, лежавшего на скамейке с полуоторванной лапой. Он принёс его дочери. Медведь был похож на медведя из его детства. Но дочь не захотела с ним играть, у неё было достаточно своих игрушек: куклы Barbie и Winx. Медведь долгое время валялся в кладовке, пока Наталья не отнесла его Валерику, чтобы он  отремонтировал и отдал племяннику.

Алексей Николаевич, вздохнул, и произнёс:

— Он у нас не разговаривал…

Когда Мария уходила, Алексей Николаевич подумал: «Как мне надоели эти ненормальные», — и накапал себе ещё «Ликосола».
 
3.

В рыгаловке, небольшом питейном заведении, где собиралась богема, стояли Иван Владимирович, глава местной писательской организации, а также  редактор журнала «Желтый желудь», и Дрюня, начинающий писатель и репортёр. Иван Владимирович в изрядном подпитии, возбуждённо жестикулируя, рассказывал Дрюне:

— Ты представляешь, она трахается, как в последний раз, ты её хоть палкой бей…

Дрюня в это время глупо улыбался и кивал головой.

— О, да тебя таращит как удава… — Иван Владимирович, важный чин, был ещё достаточно молод и любил необычные художественные выражения.

Дрюня будто не слышал и продолжал кивать.

В это время в рыгаловку ворвалась Наталья:

— Вот вы где, негодяи, — поприветствовала она, увидев Ивана Владимировича и Дрюню.

— Угостите даму вином.

— Вина даме, —  Иван Владимирович был склонен к широким аристократическим жестам.

— Наталья, прочитайте что-нибудь из новенького, — Дрюня очень любил поэзию Натальи.

— Эх, Дрюня, видела я в букинисте книжку одного известного писателя, — Наталья перевела взгляд на Ивана Владимировича, — угадай, кто её сдал.

Дрюня густо покраснел и начал оправдываться:

— Но вы, же понимаете, что публикация в «Жёлтом Жёлуде», это пиар, я надеялся — вам понравится. Вы не представляете, сколько молодых писателей бегает за мной в надежде дать откровенное интервью. А вот и одна из них …

В это время в рыгаловку влетела Мария.

— Наташа, мне надо срочно с вами поговорить.

— Может, лучше выпьем, — засмеялась Наталья.

— Я не пью уже 103 дня, — совершенно серьёзно ответила Мария.

— Какой кошмар, — ужаснулась Наталья.

— Валерик мне рассказал о твоём медведе, — продолжила Мария, — мишка разговаривал с тобой…

— Ты такая наивная, всё еще веришь этим мужикам.

Мария  поняла, что от неё ничего не добиться, и побежала к Валерику.

— Эх, — сказал подошедший Иван Владимирович, обращаясь, к своим собутыльникам, — Вот так не попьёшь 103 дня и нанесешь непоправимый вред своему психическому здоровью.

— Даже интервью не дала, — обиделся Дрюня.
 
4.

Мария сделала Валерику предложение, от которого он не мог отказаться: два четочка в обмен на медведя.

— Да фиг с ними с этими племянниками, — подумал Валерик и отдал медведя, и, глядя ей вслед, мысленно добавил: — Вот так она и едет…

Мария принесла медведя домой.

— Спасибо, что ты меня забрала, мне была одиноко… — вновь заговорил медведь, — ты же меня не бросишь?

— Я всегда буду с тобой, потому что ты — лучший.

Тут в комнату забежал племянник Марии:

— О, какой у тебя прикольный мишка, ты мне подаришь его?

— Нет, не подарю, — твёрдо ответила Мария, — это мой мишка.

— Ты взрослая, — удивился племянник, — а взрослые не играют в игрушки.

Мария ничего не ответила и прижалась к мишке.

— Тогда подари мне кораблик, — племянник кинул жадный взгляд на полку.

— Вот умру, тогда всё это достанется тебе, — ответила Мария.

— А когда ты умрёшь? — поинтересовался племянник.

— Может быть, уже скоро... — грустно сказала Мария, понимая, что медведя у неё заберут.

Племянник выскочил из комнаты и радостно закричал:

— Баба Надя, а тетя скоро умрёт.

— Да скорей бы уж, — ответила бабушка, — раз Бог ума не дал…

— Когда тетя умрёт, я заберу мишку и кораблик.

— Я тебе и так отдам, как тетя уйдет на работу, — спокойно ответила бабушка.

Мария закрыла дверь своей комнаты.

— А что это: «умру», — послышался мишкин голос.

Мария посадила медведя на колени, прижалась к нему и в самое ухо сказала:

— Ну как тебе сказать… когда-нибудь я не смогу ни дышать, ни двигаться, ни говорить, потом меня положат в ящик и закопают в землю… и больше меня не будет…

— Я не хочу, чтобы тебя не было, — грустно сказал мишка.

Мария горько заплакала.

— Обещаю, ты не умрешь, — прошептал мишка.

На следующее утро баба Надя проснулась. Было странно, что Мария не разбудила её, когда собиралась на работу. Она решила, пока не забыла, сразу забрать медведя и кораблик, чтоб отнести их внуку. Однако ни Марии, ни игрушечного медведя, ни кораблика в комнате не было. «Спрятала», —   подумала бабушка.

Стоял теплый осенний вечер, воздух пах увяданьем, Солнце медленно закатывалась за горизонт, последние лучи ласково освещали шуршащие листья под ногами весёлой компании. Но Валерик был грустен:

— Надо же, исчезла… ничего не взяла, только игрушки, мать бросила, какая безответственность, — и отхлебнул из четочка, аккуратно спрятанного в непрозрачный пакет.

— В Сиэтл свой отчалила, — Наталья махнула рукой городу.

— Да, у неё были явные признаки сумасшествия, — уверенно проговорил Дрюня.

— Таких лечить надо, — сочувственно произнес Иван Владимирович, — как-то под присмотром держать…

Наталья посмотрела на Дрюню и сказала:

— Я знаю одного репортера с диагнозом «сумасшествие», не знаешь, кто бы это мог быть.

Все дружно засмеялись, только Валерик был грустен. Он посмотрел на медовую каплю Солнца и отхлебнул из четочка.

Фотографии Марии Райнер.
Мария Райнер о (Мысли вслух).