Мария Райнер
Птица
Рассказ
Марина стояла у окна кухни, пила свой утренний кофе и смотрела на девушку в окне напротив. Такой же девятиэтажный, панельный дом, как и тот, в котором Марина жила с матерью и дочкой, загораживал горизонт. Всегда. Марина смирилась с ним не сразу. Ещё долго после переезда она с раздражением воспринимала сам факт существования дома, поражаясь недальновидности городских архитекторов, их неумению работать с пространством. Со временем раздражение сменилось равнодушием, а Марина поставила кровать в своей спальне таким образом, чтобы лёжа перед сном видеть громадное небо. Оно привлекало своей недосягаемостью. Оно было непредсказуемым, и Марине нравилось, что она редко угадывает, каким оно будет сегодня, а каким завтра. В ненастную погоду небо виделось Марине серо-лиловым, бездонным и нежным и ей казалось, что оно умеет жалеть. Так, как не умеет мама.
Девушка напротив с недавнего времени стала для Марины как будто частью неба. Марина успокаивалась, глядя на неё, и пыталась представить, чем она живёт. Её фантазии рисовали ей самые неожиданные извилины человеческой судьбы, которые спасали Марину от скуки и однообразия жизни. И от одиночества. К 34 годам у Марины не оказалось ни одной подруги. Их исчезновение произошло по разным причинам. Марина уже давно проанализировала эти причины, признала, что во многих случаях поводом к разрыву стал её характер — не всегда сдержанный, не всегда тактичный. Когда она это признала, то заготовила множество извинений: для каждой подруги своё. Разыскала в старой записной книжке телефоны и адреса, подписала конверты... И всё.
Заготовленные речи и неотправленные письма остались. Марина сознательно не давала им хода. Потому что отношения с подругами могли пойти совсем по другому руслу, а не по тому, который Марина придумала для себя. Её вдруг испугали возможные встречи и — как неизбежность — возвращение к прошлому: ведь ничего больше их не связывало. Собравшись, скорее всего они заговорят о студенческой жизни, обязательно поплачутся о том, что «тогда было хорошо, а теперь всё плохо». Потом начнутся разговоры о замужестве и детях. И чтобы уж совсем не выглядеть дурой, Марина начнёт сочинять «бесконечную историю» о неудачном браке (которого на самом деле не было) — а как иначе она объяснит наличие дочери.
И как можно рассказать даже лучшей, пусть в прошлом, подруге Джейн, о единственной и неудачной попытке любви и как из этого ничего не вышло. То есть не вышло того, о чём мечтают невинные девушки, а случилось то, что обычно любительницы сплетен обсуждают всегда вполголоса, чтобы не дошло до детей, и после всегда изучают тебя с интересом, с поддельным сочувствием в глазах, а когда ты покидаешь комнату, чтобы принести им ещё по чашечке горячего чая, думают с облегчением, что с ИХ дочерьми ТАКОЕ бы не произошло.
Марина, невольно любуясь неторопливыми движениями девушки в окне, думала о Джейн — такое прозвище она сама придумала для Женьки — и настолько часто и громко повторяла его по поводу и без повода, что всему курсу тихая неприметная Женька запомнилась именно как Джейн. Даже преподаватели называли её между собой — Джейн, Марина однажды услышала случайно, когда заносила на кафедру Педагогики реферат.
Марина сама выбрала Джейн себе в подруги. Как это тогда было просто! Они учились в разных группах, но виделись на лекциях, знали, как зовут друг друга, но не общались. Вернее, переглядывались по-особому, как казалось Марине, и когда она поняла, что Джейн никогда не заговорит с ней первая, взяла инициативу в свои руки и не ошиблась. Марина подошла к ней в коридоре после пары по литературе и попросила дать списать прошлый «материал» о Томасе Манне и его «Будденброках», Марина намеренно пропустила эту лекцию, хотя прекрасно знала, что литераторша заставит её «отрабатывать» и будет «гонять» на ближайшем семинаре. Джейн замялась, и Марина прекрасно знала причину её замешательства: она предварительно изучила расписание группы, в которой училась Джейн и знала, что завтра у них семинар по немецкой литературе, а предубеждённая преподаватель Зиночка требовала от студентов дословного знания своих лекций. Марина рисковала в какой-то мере и одновременно «проверяла» расположение Джейн к себе. Джейн тогда неуверенно произнесла: «Ну, ладно, возьми, конечно», и Марина поспешила добавить, что её группа уже ушла и попросить больше не у кого. Джейн протянула ей тетрадь, Марина взяла, улыбнулась, сказала, что перепишет очень быстро в библиотеке, за час успеет. Они договорились встретиться внизу в кафе...
Девушка в окне пропала; Марина, допив кофе, ещё постояла у окна. Хотелось побездельничать, но по привычке постоянно что-то делать, чтобы совсем не сойти с ума, Марина машинально обрывала засохшие листья цветов на подоконнике. Сегодня у неё был выходной. Но расслабиться и отдохнуть не удавалось. Выть хотелось от однообразия жизни, оттого, что совсем ничего не происходит. День походил на день, месяц на месяц, год на год... Марину убивало то, что вокруг ничего не меняется: работа, дом, сад. Книги приелись, привычные занятия и увлечения опостылели. Музыка и та перестала быть другом. А мать никогда им и не была.
Даже дочь не спасала от одиночества. Катька в свои двенадцать, на редкость рассудительная и самостоятельная, с недавнего времени начала остро реагировать на опёку матери и бабушки, заявив, что она уже достаточно «взрослая» для того, чтобы самостоятельно принимать решения, касающиеся её лично. Для Марины это был сложный выбор, но она сумела понять дочь и не вмешиваться. Со своей стороны Катька не была гордой, всегда просила о помощи, если в ней нуждалась и уж в такие моменты позволяла матери воспитывать себя «по полной программе». Катька сама выбрала себе плавание и изостудию. В воде ей не было равных, Катька легко обходила других пловчих на соревнованиях, ей даже прочили блестящую карьеру, но полностью посвятить себя этому она не собиралась. То, что давалось с лёгкостью, скоро становилось ей скучным, последние полгода она посещала бассейн исключительно ради удовольствия, придерживаясь утверждения «В здоровом теле здоровый дух».
Учёба в школе являлась для Катьки чем-то вроде игры. Она, скучая, решала алгебраические уравнения; не утруждая себя особенно, запоминала стихи и тексты из учебников литературы, но круглой отличницей не была, упорно игнорируя те моменты знаний, которые казались ей либо абсурдными, либо непригодными для жизни. Нет, она признавала за другими право считать их важными, но её пренебрежение при ответах на «дурацкие» темы, которое она никогда не пыталась скрыть, обижало учителей, и ей, как правило, занижали оценки за «тон».
Иначе обстояло с рисованием. Катька рисовала не хуже и не лучше других, обычно. Но после выставки картин, куда они с матерью попали случайно прошлой весной, спасаясь от непогоды, Катька помешалась на живописи. Весь май и июнь она рисовала не прекращая, в тетрадях — не обращая внимания на замечания учителей, в книгах — иллюстрируя содержание, на газетах, на асфальте мелом, веткой на песке. Летом она держала экзамены в художественную школу, её приняли, и уже через полгода преподаватель по секрету сказала Марине, что у девочки заурядные способности, таланта же нет, посоветовав осторожно поговорить с дочерью и урезать её раздутое представление о себе. Но Марина не решалась. С преподавателем она не была согласна, но это её несогласие никакими аргументами не подкреплялось.
Катя относилась к живописи серьёзнее многих учеников. Читала книги по искусству, биографии художников, часами изучала альбомы в библиотеке. Марина, как могла, поддерживала дочь, не смотря на то, что на Катькино увлечение уходила большая половина её зарплаты. Мама вот уже третий год не работала из-за депрессии (и тем сильнее её угнетало то, что она ещё не достигла пенсионного возраста). Отец Марины умер несколько лет назад, и Марина одна содержала всю семью.
Не смотря на «красный» диплом и блестящее знание двух иностранных языков, Марина не работала по специальности. Как-то не удалось ей устроиться ни в школе — мало платили; ни в серьёзной строительной компании на должности секретарши — там платили ещё меньше, а требований предъявлялось больше, чем в школе, особенно по поводу внешнего вида. Остальные секретарши компании успешно жили на содержании у богатых клиентов. Марина не могла, хотя и получала иногда скользкие предложения подобного рода, даже хранилась в её сумочке золочёная визитка с вензелями, как какой-то спасительный круг, и Марина не решалась её выкинуть.
Отработав секретарём около двух лет, Марина стала подумывать о том, а не переучиться ли ей на менеджера, или на юриста, но внезапно заболела мать: не выдержали нервы на бухгалтерском кресле. Смерть мужа окончательно подорвала её неустойчивое душевное состояние, и мать Марины не то, что сводить дебет с кредитом — выйти за дверь квартиры боялась. Тогда то Марина решительно ушла из компании в продавцы. Торговала рыбой на базаре, шубами, хозяйственными товарами. Случалось всякое: и пропажа товаров, и недостачи, и хамское поведение покупателей. Наконец, Марина попала в посудный отдел крупного торгового центра — немалую роль в том, что её приняли на эту «престижную» должность сыграло её образование: хозяйке льстило иметь продавщицу, изъясняющуюся на немецком и английском языках как на своём родном.
В посудном отделе Марина «осела» на целые 5 лет. За это время она не только изучила тонкости психологии общения с трудными покупателями, но и научилась разбираться в стекле, фарфоре, фаянсе. Её иногда даже удивляло, что неприступные с виду дамы, полагаясь целиком на её вкус, покупают вазы и сервизы и остаются довольны. Хозяйка тоже была довольна работой Марины, выражая это премиями и более длительными отпусками, чем положено простой продавщице. Конечно, за 5 лет случались и неприятности. А неделю назад новенькая девчонка — уборщица, неловко продвигаясь со шваброй среди ломких стеклянных вещиц, неосторожно грохнув ведро, задела громадную тигрицу, сидящую на задних лапах. Тигрица неудачно повалилась на хрустальную горку...
Девчонку затрясло, она дрожащими руками бросилась подбирать отколовшиеся части тигрицы, как будто это могло её спасти. Марина от неожиданности не нашлась, что делать. Стояла и смотрела на рваные босоножки уборщицы, полинялую футболку, жидкий хвостик тёмных волос. Вспомнила себя, как торгуя на улице в палатке порошками, мылом, шампунями и памперсами однажды вынуждена была сбегать за бесплатными лекарствами для матери. Попросила соседнюю «шоколадницу», торгующую конфетами и печеньями присмотреть за её товаром. Вернувшись, не досчиталась ящика с дорогими порошками — вытащили через заднюю стенку. «Шоколадница» не только не чувствовала себя виноватой, но и закатила позорный для Марины скандал, обвиняя её же в растяпости. Марина рассчитывалась за коробку два месяца, работая бесплатно...
Теперь же, глядя на трясущуюся девчонку, Марина почувствовала себя в сложной ситуации. По идее она должна была помогать новенькой, отодвигая или поддерживая особенно ценные предметы. Но Марина рассредоточилась, думая о Джейн и рассеянно перебирала дешёвые стеклянные фигурки зверей, пытаясь расставить их более гармонично, нежели предыдущая смена.
Вместе с девочкой они убрали осколки за ширму, уборщица ушла в другой отдел, а Марина, с холодеющим сердцем приготовилась к разговору с хозяйкой, зная, что не сможет не взять половину вины на себя. К вечеру она немного успокоилась. Её даже не пугала перспектива оплачивать ненужный теперь дорогой хлам. Чистая совесть была ей дороже. Но после окончания смены выяснилось, что новенькая уборщица, принятая три дня назад, потихоньку улизнула. И в последующие дни не появилась. Адреса её никто не знал, даже фамилию не записали, так как взяли её пока на испытательный срок.
Естественно, хозяйка потребовала оплатить всё разбитое. Сошлись, что одну треть Марина будет недополучать каждый месяц. Так — через год она освободится от долга. Теперь предстояло сказать об этом родным. Это означало, что состояние матери обострится, а Катьке придётся на время забыть о бассейне и о занятиях в изостудии. Марина мыла посуду от завтрака и думала о посторонних вещах.
Например, о мёртвом голубе, которого она ежедневно встречала на тропинке в парке, возвращаясь домой. Неподвижный, застывший голубь не пугал, но портил настроение всякий раз, когда Марина проходила мимо. И думала всякий раз с неудовольствием: «Неужели не хватает мозгов убрать»... Думала о визитке, строя разговор и не пытаясь представить, что за этим последует. О Джейн, которая в их последнюю встречу тихо проговорила в лицо Марине: «Предательница». Это были её последние слова. Никаких объяснений она не захотела слушать, ушла, и лицо у неё было без слёз, окаменевшее...
Вечером счастливая Катька ворвалась с известием, что её картины всё-таки будут принимать участие в выставке. После того, как у неё не нашли и признака таланта к живописи, её перевели в худший класс, где обучали бездарных учеников за более высокую плату. И именно это обстоятельство вынуждало преподавателей мириться с участием этих «бездарностей» в городских выставках. Этот перевод не повлиял на Катьку особенно. Учителя не знали, что трудные ситуации мобилизуют её силы до предела. И Катька ещё серьёзнее стала преодолевать мнение об отсутствии у неё способностей. Марина этому радовалась, так как знала, что успех — любой — делает дочь равнодушной, и она спешит переключиться на более трудную задачу. Её нисколько не угнетало то, что ей уже в открытую говорили, что в живописи ей не место. Катька только недоумённо пожимала плечами и с увлечением работала дальше.
И вот — какой-то первый сдвиг. Бурные восторги улеглись, и Катя смущённо напомнила Марине, что для выставки требуется нарисовать дополнительные рисунки, и ей понадобятся минимум два набора новых красок. Тогда Марина виновато рассказала ей о разбитой посуде. Катька выслушала молча, а когда Марина умолкла, она также молча ушла в свою комнату, и вскоре оттуда раздались всхлипы. Бабушка бросилась шумно её утешать, узнала всё, но на удивление отнеслась к вынужденной экономии философски, но вскоре не выдержала и запричитала, ссылаясь на своё иждивенчество и проклиная свою болезнь.
Марина ушла в свою спальню, легла, не раздеваясь, включила радио в наушниках. Всё было из рук вон плохо, но это не помешало ей дать незнакомым мелодиям успокоить себя. Под легкомысленные танцевальные ритмы она вспоминала предпоследний курс, предэкзаменационную лихорадку, напряженные дни в ожидании защиты курсовых, беготню по читальным залам библиотек и бессонные ночи за написанием конспектов.
На этом фоне ошалевшему от учёбы четвёртому курсу заявили, что четверо студентов от их факультета должны принять участие в шахматном турнире на первенство лучшего шахматиста института. Курс не реагировал: охота была тратить драгоценное время на глупости. Но Марина уговорила Джейн пойти. Фигуры они переставлять умели, и к тому же «шахматистам» предоставлялось целых три свободных дня! Этот турнир стал Марины роковым: она потеряла голову от внезапно случившейся любви и свою единственную лучшую подругу...
Вспоминать дальше было мучительно, и Марина переключилась на золочёную визитку, убеждая себя, что она ничего не потеряет, если ПРОСТО позвонит. В уме стали возникать возможные варианты вопросов и ответов. Явно, в долг этот человек денег ей не даст. И за красивые глаза не даст. И мольбы на него не подействуют. Марина с холодеющим сердцем спрашивала себя в сотый раз: «Смогу ли я переспать с человеком ради благосостояния своей семьи?». И в сотый раз внутренний голос ей говорил, что она не сможет.
Марина пыталась искать другие пути. Мыть подъезды? Этого не хватит. Взять надомную работу? Неизвестно, что из этого выйдет. А неизвестность пугала её больше всего на свете. Обратиться за помощью к Катькиным родственникам со стороны отца? Но они не знают о её существовании. Позвонить Алексу в Америку? Но Марина совершенно не знала, с кем он живёт. Алекс вполне мог жениться. Эта неизвестность тоже была мучительной.
Марина не выдержала и расплакалась. Память вновь подвела её к тому роковому апрельскому дню, когда Марина, обыграв двух соперниц и проиграв только одну партию, принесла два очка своей команде. Джейн не выиграла ни одной игры. А два парня с английского факультета сыграли так же, как и Марина. Обоих звали Алексеями. Вчетвером они заняли первое место.
Победителям турнира вручили красивый шоколадный торт с цветами-завитушками. Марина, Джейн и «англичане» отправились праздновать победу в ближайшее кафе. Там и познакомились, разговорились, нашли друг в друге много общего и расстались друзьями. Марина и оба Алексея были местными, поэтому все трое проводили Джейн до общежития и, не смотря на её протесты, отдали ей половину приза.
Потом они втроём долго выясняли, есть ли такой автобус, который бы идеально подходил им троим, оказалось, что такой имеется, но ходит не часто. Но от этого никто из них не расстроился. Марине не хотелось расставаться с ними. Вначале ей понравились оба Лёши сразу. Один был постарше, опытнее, умнее и выше ростом. Другой Алексей был более молчаливым, шире в плечах и с более проникновенным, глубоким взглядом.
Первый Алексей вышел раньше, а второй вышел вместе с Мариной и проводил её до дома. У подъезда они стояли около получаса. Не смотря на приглашения Марины подняться в квартиру, Лёша вежливо отказывался. Когда, наконец, они сказали друг другу прощальные слова, Марина вошла в подъезд, вызвала лифт, поднялась на свой этаж, открыла своим ключом дверь и вошла в прихожую — она вошла уже другим человеком.
Марина никогда никого не любила, ни до, ни после. И счастье её было коротким — длиною в одну бессонную ночь. На следующий день они после занятий остались с Джейн в столовой, обсуждая вчерашнее знакомство. Оба Алексея учились в другую смену, и обеих девушек не покидала надежда увидеться с новыми знакомыми. После столовой обе засели в библиотеке за выполнением домашних заданий. Через пару часов в библиотеке появился второй Лёша, тот, который провожал Марину до дома. Он подсел к девушкам с безобидной болтовнёй и не отреагировал, когда прозвенел звонок.
Первый Алексей оказался более ответственным и присоединился к троице после последней пары. Чтобы как-то их различать, Джейн и Марина про себя называли первого Алексея «Алекс», а второго «Лёша». Их вторая встреча закончилась предложением сходить в кино. Марина толком не помнила, о чём был тот фильм. Осталось в памяти только название «Барышня-Крестьянка». Конечно, содержание было знакомо ещё со школы. Но они пришли в кино не для того, чтобы смотреть на игру актёров.
Марина и Джейн сидели вместе. Алекс сел рядом с Мариной, Лёша рядом с Джейн, что не помешало ему болтать с Мариной через молчаливую, напряжённую Джейн. С этого похода в кино началась их странная дружба. С самого начала было ясно, что Алекс ухаживает за Мариной. А сердце Лёши оставалось загадкой для обеих подруг. К концу мая Алекс дал понять Марине, что его не устраивает эта дружба вчетвером. Марине это тоже не нравилось, но она не могла бросить Джейн и не могла остаться с Алексом, потому что полюбила Лёшу.
Экзамены закончились в конце июня. Во время сессии они почти не виделись с англичанами. Подготовка к экзаменам съедала всё свободное время. Марина и Джейн отучились раньше. Джейн собиралась домой, но Марина уговорила подругу пожить у неё с неделю. Эта неделя стала для Марины фатальной. Однажды в одном из ночных разговоров Джейн призналась, что любит Лёшу. Любит до потери пульса.
Джейн также выплеснула всю свою боль и все свои опасения по поводу того, что Лёша неравнодушен к Марине. Марина тоже это чувствовала, но, поддавшись минутной жалости, как могла, стала убеждать Джейн в обратном и поклялась ей, что любит Алекса и поговорит с Лёшей осторожно, выяснит его чувства…
С этого момента жизнь Марины раскололась, и жалость обернулась кошмаром не только для неё, но и для остальных. Когда Джейн уехала, Марина приняла решение. Она встретилась с Лёшей и, не дав ему опомниться, обрушила на него лживое признание в любви к Алексу. Лёша разозлился. Он кричал ей, что не верит её словам, и что ему нужна только она одна. Марина невыносимо страдала, слушая его исповедь, но осталась непреклонной. Она решила дойти до конца. И даже намекнула Лёше на любовь к нему Джейн. Леша ушёл взбешенный. Марина почти ничего не ела, мало спала, не подходила к телефону.
Настал новый и последний учебный год. Марина со страхом переступила порог института, но случайная встреча с Лёшей произошла тихо, спокойно. Он едва кивнул ей. В этот же день Алекс пригласил Марину на концерт местной рок-группы. Марина согласилась, и они стали встречаться. А к концу осени счастливая Джейн сообщила подруге, что Лёша ответил на её пламенную любовь.
Марина прекрасно понимала, что это месть Лёши. Но она понимала так же, что не имеет права не то, что злиться, но даже обижаться. Ведь разве её видимость отношений с Алексом не была воспринята Лёшей как месть? В глазах Лёши Марина не видела даже капли любви к Джейн. Они встречались нечаянно множество раз, как будто судьбе было нечего больше делать, как сближать их друг с другом. Новый год Марина справляла, конечно же, с Алексом. Алекс подарил ей кольцо и предложил выйти за него замуж после защиты дипломов и госов. Марина не дала окончательного согласия, она обещала подумать. Алекс воспринял это как должное.
В феврале Лёша подкараулил её возле дома. Без приветствий и предисловий он сказал, что он ненавидит Джейн, а встречается с ней для того лишь, чтобы причинить боль Марине, ведь Марина любила Джейн. Марина отвела его в сторону и стала умолять оставить Джейн в покое. Этот разговор привёл к тому, что Марина расплакалась и высказала Лёше всё, что накопилось у неё на душе, но и словом не обмолвилась о своей любви. Расстались они почти что врагами.
Это откровенное признание, вырвавшееся у Лёши в отчаянии, совсем подкосило Марину. Она пыталась забываться в учёбе, но, как назло, в середине апреля началась преддипломная практика, и три недели студенты отдыхали перед госами. К госам Марина почти не готовилась. Она и так тянула на «красный» диплом, и волноваться ей было нечего. С Алексом она почти не виделась, сославшись на подготовку. Правильный, рациональный Алекс полностью согласился с Мариной. Они изредка перезванивались и встречались раз в неделю. Алекс говорил о свадьбе, а Марина думала о Лёше.
Джейн и Алекс были счастливы, и Марина с каждым днем всё больше и больше убеждалась в мысли, что счастье их хрупко и держится лишь на её решимости. Марина чувствовала, что эта решимость становится ломкой и вот-вот развалится. Ей было невыносимо слушать восторженные отзывы Джейн о Лёше, невыносимо слышать, как она строит планы, в которых ей и Лёше было уготовано безмятежное будущее. Марина чувствовала, как в ней нарастает глухая неприязнь к любимой подруге, равно, как и к будущему жениху. Ей казалось, что ещё немного и она взорвётся, выплеснет свою ненависть наружу, и боялась этого больше всего на свете.
А с другой стороны, что-то внутри неё восставало против лжи во имя душевного покоя других людей. И это случилось. После всех экзаменов и вручения дипломов, Алекс устроил что-то типа «два в одном»: празднование окончания учёбы и помолвки. Марина не могла не пригласить Джейн, а Алекс не мог не пригласить Лёшу. Они снова собрались вчетвером, но уже в последний раз в жизни.
Собрались дома у Марины, так как её родители вошли в положение и после поздравлений уехали ночевать на дачу. Пили шампанское и белое полусухое вино. Лёша много курил, и Джейн его «пилила», как будто бы он был уже её законным супругом. Алекс предложил устроить в конце вечера медленные танцы, и через какое-то время партнёры поменялись местами. Марина пыталась вразумить Алекса, что эта плохая идея — смешивать пары, но тот придерживался другого мнения. Он первым взял Джейн за талию и закружился с ней по комнате.
Лёша подошёл к Марине непривычно смущённо, боязливо обнял её, Марина положила руки ему на плечи, и, наверное, виной всему дальнейшему ходу событий была музыка. Звучала «Wind Of Change» Scorpions. Марина забылась в Лёшиных безумных, глубоких, как трясина, глазах. Она плохо помнила, что они делали под печальные звуки её любимой песни. Но, когда она пришла в себя, то осознала, что страстно целуется с человеком, которого любит больше жизни.
Страсть вылетела наружу, как неокрепший птенец и, упав на землю, ударилась не только сама, но и ударила тех, кто находился вблизи. Музыка оборвалась, свет стал ярче, а Марина не могла оторвать себя от этого обречённого, отчаянного поцелуя. А когда и это произошло, то первое, что она увидела — были глаза Алекса, полные какого-то презрения, которое Марина не чувствовала, что заслуживает, а первое, что она услышала, были тихие слова Джейн, страшные в своей справедливой ненависти. Джейн сказала: «Предательница» и ушла, не удостоив Лёшу ни взглядом, ни словом. В её сознании, виноватой в этой ситуации была женщина.
Алекс ушёл вслед за Джейн. Марина осталась с Лёшей наедине. Она долго плакала от счастья и твердила ему: «Люблю, люблю, люблю…», а Лёша целовал её с такой страстью, как будто она воскресла из мёртвых. А потом была ночь, первая и последняя, единственная в жизни Марины, юная и вечная, как весна. Леша ушёл от неё утром, а возле дома его сбил пьяный водитель.
Марина пережила его смерть только благодаря появлению на свет Кати. Конечно, родители поддерживали её, особенно отец. С Джейн она никогда больше не виделась. По слухам, Джейн уехала в своё родное село, а потом куда-то ещё, и, кажется, вышла замуж. Алекс уехал в Америку два года назад. Несколько лет назад, когда Катьке было пять лет, в жизни Марины снова возник Алекс. Зашёл случайно, как он сказал. Марина встретила его сдержанно, и вскоре поняла, что он пришёл к ней потому, что или забыл рану, нанесённую её предательством, или простил её.
Марина без утайки рассказала Алексу всё, как было, и эта исповедь принесла ей больше облегчения, чем она могла себе представить. Естественно, Алекс сказал ей, что она была не права, скрывая свою любовь, что он бы всё понял. Ведь они оба начинали ухаживать за Мариной с одинаковым шансом на исход, и они заключили договорённость, оставив за Мариной право выбирать.
Алекс стал частым гостем в доме Марины, и мать одно время радовалась и молила Бога, чтобы дочь вышла замуж за хорошего молодого человека, у которого своя турфирма. Но Марина не вышла замуж за Алекса. Не смогла. Алекс заезжал к ней и перед отъездом в Америку, уговаривал ехать вместе, оставил номер своего мобильного телефона. Марина не позвонила ни разу.
Видения прошлого вытеснили сознание Марины из реального мира, а когда она пришла в себя, было уже за полночь. Марина сняла наушники, встала, умылась в ванной холодной водой. «Завтра ещё один выходной», — механически думала она. Согрела чайник, налила чашку кофе. Мать и Катька давно спали. Марина медленно пила кофе, думая, что она сделала не так, и что надо сделать, чтобы жизнь её повернула в другую сторону.
С удивлением она подумала, что думает о своей судьбе без боли, без изматывающей душу тоски, а устало и даже прозаично. Она поняла, что устала чувствовать себя виноватой, устала быть кому-то вечно должной, устала вести с Джейн мысленный диалог на протяжении двенадцати лет. Жизнь Марины оборвалась вместе со смертью Лёши, но оставались Катька и мать. Ведь они стоили того, чтобы ради них жить? Но Катькина живопись не стоит того, чтобы ложиться под противного всему твоему нутру мужика, не стоило этого и мамино спокойствие. Они будут жить в бедности, в ещё большей, чем жили. Катька не сможет принять участие в выставке, и не сможет брать уроки дальше, но, ведь если у неё есть талант, то она обойдётся без наставников и без известности. Ведь не есть ли главное — творить, ПРОСТО творить, созидать. Разве не в этом состоянии — отчуждённости, непонимания и забвении рождаются лучшие произведения искусства?
Это было серьёзным испытанием для Катьки. И настал такой момент, когда дочь должна пройти его одна, без посторонней помощи. Иначе нет смысла в дальнейшем развитии. Марина допила кофе и мучительно ходила по кухне. «Есть ли сейчас существа, кому хуже, чем мне?», — думала она. Образы людей, знакомых и не очень оживали и сменялись в её возбуждённом мозгу, как узоры в калейдоскопе. Но ни одна судьба не казалась Марине худшей, чем её собственная. Внезапно она вспомнила про мёртвого голубя, который лежал уже несколько дней никому не нужный в парке, на пути Марины домой. Марина представила окоченевший птичий трупик, лежащий со скрюченными лапками и запёкшейся кровью на голове. Люди проходили мимо и морщились. Мёртвая птица вызывала отвращение, но разве она не заслуживала быть просто погребённой и преданной земле? Она лежала на земле, как избитая совесть, и Марина вместе с остальными не хотела замечать её, а, замечая, морщилась от брезгливости.
Внезапно ей показалось, что она поняла, что она должна сделать. Марина быстро переоделась в тёплые брюки и свитер, отыскала в коридоре фонарик и Катину лопатку, которой она любила зимой раскидывать снег и копать ямки. Марина забрала эти вещи с собой и открыла дверь. Потом, задумавшись на минутку, она вернулась в квартиру, достала из своей дамской сумочки визитку с золотыми буквами на веленевой бумаге и взяла её с собой.
Голубя она искала минут десять. Несколько запоздавших путников шарахались от неё, как от чумной, но Марине было наплевать. Когда фонарь высветил труп голубя, Марина вздохнула с облегчением. Она боялась, что его уже убрали дворники. Она подняла его на руки, погладила мёртвую голову, прошлась пальцем по сизым крыльям.
Марина отошла вглубь парка, выбрала место, где луч фонаря высветил небольшое углубление в земле, положила фонарь рядом и принялась копать могилу. В ушах звучал «Ветер перемен», а губы ощущали не осеннюю прохладу, а горячие Лёшины губы. Марина копала недолго. Земля была мягкой и податливой, как её молодое, девственное тело двенадцать лет назад. Марина кончила копать, аккуратно положила голубя в ямку, сверху ему на грудь бросила визитку, и руками засыпала могилу. Марина попыталась разровнять землю как можно тщательнее, чтобы ни у кого не возникло желания покопаться здесь вновь.
Когда дело было закончено, Марина подняла вверх голову, обращаясь мысленно к далёким звёздам. Только сейчас она поняла, что никогда нельзя быть одиноким окончательно. Всегда можно найти с кем поговорить. И не важно, что звёзды ответят ей через десятки тысяч, а может, сотен, лет. «Я люблю вас, звёзды», — мысленно шептала Марина. «Я знаю, что вы услышите меня и что вы когда-нибудь пошлёте мне ответ. Я просто хочу сказать вам, что вы прекрасны. Вы — лучшее, что есть в моей жизни. Вы единственные создания вселенной, кому я могу излить свою боль, и я верю, что вы услышите меня. Не важно, что когда вы пришлёте ответ, меня уже не будет в живых. Не будет даже праха моих костей, не будет ничего созданного моими руками, но мне это, правда, не важно. Важно, что вы ответите, и когда ваш ответ долетит до земли, то другая душа будет спасена вашими словами. Скажите ей, что она не одинока, и что он её любит… Вы же сделаете это для меня? Я чувствую, что это то, ради чего я родилась и прожила такую недолгую жизнь, это моё предназначение — спасти человека, который будет жить в этом месте через сто тысяч лет. Пожалуйста, услышьте меня. Я буду ждать вашего ответа не смотря ни на что: ни на короткую земную жизнь, ни на возможность того, что и сама земля уйдёт в небытие, как уходили миллионы планет до этого…»
Марина подняла лопатку с фонарём и медленно побрела домой.
Закончен 09.08.2005
Скачать «Мария Райнер. Птица» в формате txt.
|
