Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Марина Цветаева 1913 г.

Утро вчерашнее - утро сюрпризов. Погрузилась в Лабиринт ZL - с удовольствием погрузилась - с сожалением покинула его. Лишь предвкушение ещё более безысходных кругов, ещё более сумрачных комнат греет мне теперь душу.

Затем я зашла в "Избу-Читальню", увидела, что меня читал раздел "Поэзия дня", открыла их страницу и увидела, что сегодня опубликован небольшой цикл моих стихов Фиалковый ад. Это три стихотворения, первые два написаны не далее как неделю назад, последнее с названием "Фиалковый ад" из 1996 года.

Больше всего меня удивило, что опубликовали стих-е, где есть такие строки: 

Я вам четвёртый век пишу
Три самых примитивных слова.
А вы ответ карандашу
Доверив, взяли за основу

Убитых кошек рисовать…
Ну, слава Богу, не в гризайле.
Вы лучше бы слова сказали,
Которые должны сказать.

А кошек я сама могу
Перекрутить на фарш и сало.
Но я не в кухне – на лугу
Порхаю гордым адмиралом.

Так дело, стало быть, за малым,
Сачок, терпенье, ориентир…
Две улицы и сто квартир…
Но нет у вечности вокзала.

Публикуя его в публичном доступе я понимала, что упоминание об убиенных котиках вряд ли будет понято адекватно, но, оказалось, что куратор рубрики Марина Новикова-Шведт, кстати, очень талантливый поэт, способна увидеть, что это метафора, а не буквальность действий.

По идее я должна радоваться. Это, конечно, не всенародное признание, а оценка творчества в рамках сайта, где меня прежде оценили как читателя, но... я ничего не чувствую. Ничего. Вспоминается какой-то вид бабочек - белокрылые, они летают несколько часов, а потом умирают. Но полёту предшествует три года жизни гусеницей, червём, который ползает на дне.

Наверняка, Виталий Михайлович, если я ему похвастаюсь, скажет, что если тебя включат в 100 лучших авторов современности - это будет показателем, поэтому я пишу об этом в блоге. Если ему суждено это прочесть, он прочтёт, если нет - я переживу.

Начала я писать стихи в 1994 году, случайно, когда учила слова к контрольной по английскому языку. Но перед этим мы с другом читали небольшие панковские стёбные строчки Егора Летова, и я, вдохновившись, начала подражать. Ни бумага, ни память их не сохранили. Стихи как вид искусства я не любила, поэзия была мне абсолютно чужда и о сочинительстве я не мечтала.

Я мечтала отучиться на инъязе  и, выражаясь языком хорошего знакомого, который любил напевать Вертинского и цитировал монолог Шейлока, свалить отсюда к едреней фене. Если подумать, человек, который читал Шекспира, выражается блатным языком, когда помышляет об эмиграции.... но судить не берусь.

Написав партию стихов, я носилась с ними, по выражению этого же знакомого, как с писаной торбой и мечтала о славе, признании, поклонниках... Так-то в 1995 году в России писать декадентские стихи о смерти и о чём-то мечтать, это вершина глупости. О чём мне и сказал один признанный местный поэт, который позже уехал к едреней фене, после чего я эту партию стихов сожгла. 

Но писать не перестала - просто никому не показывала. Далее судьба свела меня с ещё одной star уездного города, которая впоследствии тоже стала жителем едреней фени. Эта женщина, прочитав мои стихи, буквально убила меня своим вердиктом: форма совершенна, содержание пустое. Можешь не писать, не пиши. А я существо наивное и доверчивое, может, поэтому и люблю лабиринты - там людей обычно нет. 

Далее я перестала их писать. Несколько месяцев перед сном в моей голове шли целые километры стихов, но я ничего не записывала. Конечно, поток иссяк. Позже, когда я поделилась этим откровением с одной дамой, дама меня обрадовала тем, что это мне посылали ни как ни больше ни меньше - черти и что я правильно делала, не записывая стихи. Дама была воцерковленная. По моим наблюдениям это милые люди, но несколько ограниченные и очень обидчивые. 

Далее я жила... обычной жизнью примитивной домохозяйки - child, пелёнки, кухня, очереди за молоком, куда становиться с ребёнком на руках не имело смысла. Старые калоши шипели, что они в своё время также стояли в очередях и не сдохли, а мужчинам было наплевать. Чтобы как-то выжить, я начала заниматься языками. Вставала в 4 утра, час занималась испанским, час французским. Это были те самые Zwitterstunden, выражаясь языком Рильке, возможно, поэтому вскоре со мной произошёл ещё один странный случай. 

Однажды утром я варила манную кушу, тупо мешала её ложкой, душа моя спала, в голове не было ни единой мысли, ни единой. И вдруг в этой пустоте пошли строки:

Кухня, кровью, залитая, вся блестит, как золотая.

Только золото - гнилое. Так - не пережить былое.

Шторы сдвинуты со смыслом. Дым струится коромыслом.

Этот дым не от огня. Бес исходит из меня.

В этот раз черти зажгли, изгнав себя, чтобы я не думала, что это они мне нашёптывают. Так-то умнО.

И с этого времени я опять стала писать стихи, и мне бы угомониться, помня предыдущие опыты, но я опять размечталась о кренделях небесных, и экс-супруг на мой вопрос, кому в Б. дают стихи начинающие поэты в надежде славы, ответил что одному челу, который и есть тот самый чел, рисующий убитых кошек не в гризайле. 

Мы договорились 9 мая 2005 года, что он прочтёт мои стихи и через пару недель позвонит и скажет своё мнение. Сегодня 15 февраля 2024 года, но у него всё ещё две недели не закончились. Хотя, чего это я себе лгу? Одним словом, не понравились.

После этого случая - третьего - я поклялась в трезвом уме и доброй памяти больше свои стихи никому не показывать. Слишком уж больны эти отказы и молчание. Да, я неубиваемая, и в чём-то напоминаю Терминатора.

John: Does it hurt when you get shot? (Тебе больно, когда в тебя попадают?)

Terminator: My body senses injuries. The data would be called «pain». (Я чувствую повреждения, эти данные можно назвать болью) — Терминатор 2: Судный день

И на этом история бы закончилась, но через полгода после развода экс-супруг вдруг предложил мне напечататься в местном б-м журнале, он готов посодействовать, от меня нужны лишь распечатки. Так как я наивности образчик, то поверила в свою звезду и отдала стихи, но редактор нашёл их упадническими и не напечатал.

Какими-то неисповедимыми путями в редакции того б-го издания оказался Виталий Михайлович, которому экс-супруг отдал мои стихи. В.М. так впечатлился, что стал моим единственным поклонником и хранителем этих стихов.

Он читал их своим друзьям на лестничных клетках, так они его тронули, и я опять поверила в то, что всё это не зря и, конечно же, в поисках славы примкнула к б-му дому писателей, посещала студии, семинары, хотя умная женщина по имени Тамара Багаева говорила, что мне надо искать счастье среди учёных мужей.

Особенно мне запомнился семинар 2012 года. Один глубокоуважамый поэт П., услышав мой стих с рифмой "грива-Антананариву", едко спросил: "А вы хоть знаете, где находится Антананариву"? Не знаю, уместны ли такие вопросы от старших товарищей по перу, но я такие вопросы не задаю. Считаю ниже своего достоинства унижать других. 

Не помню, какой стих я читала, но по окончанию надо мной ржали. Наверное, я и правда была смешна в своих потугах прибиться к б-м поэтам. В тот день я приехала домой, разожгла мангал и сожгла все черновики, все распечатки, а с компьютера удалила все файлы. Может, это был поступок слабого человека, слабого духом, но я бы оценила это как проявление инстинкта самосохранения.

Я смотрела, как пламя поглощает мои стихи, то, что я считала своей душой, и вспоминала Овода: "Что, падре, ваш Бог удовлетворён?". Потом я думала: "Рукописи не горят? Бред. Ещё как горят, это ведь я зажгла, а не какие-то тупые черти!".

О стихах я забыла навсегда, расставшись с мечтой быть если не известной, то хотя бы просто читаемой. С прозой поначалу обстояло получше, но наступил семинар 2015 года, на котором некто Г. заявил, что Мария Райнер не умеет писать прозу и что ему станет страшно, если она напишет роман.

Движимая человеколюбивым посылом, я перестала писать и прозу. 2015 год вообще был тяжким. Семинар проходил в апреле, а в сентябре дочь сказала, что ненавидит меня и ушла жить к отцу. И я рванула в город своего детства - Рубцовск, беспардонно напросившись в гости к первой любви моего отца Татьяне. Я пробыла там два дня, а 25.09.2015 года мы ездили на кладбище, где я снимала, и эти фото, и эта дата 25.09 стали для меня каким-то  роковыми после повести "Спросите Соломона", но об этом я напишу в другой раз.

Вернувшись в Б., я продолжила жить тупой жизнью служащей канцелярского магазина, сосредоточившись на трёх действиях: работа, коньяк, чтение. Читала я разную современную ерунду, о которой потом говорят "вкусный сюжет". Но полюбила Нацуо Кирино и Сэм Хайес. Так бы и жила я в плоскости трёх действий, если бы душным августовским вечером в наш магазин не пришла некто Лариса Соболева.

Нужна Ларисе была распечатка текста-обращения в ЖЭУ в 4-х экземплярах, стоившей 36 рублей. Получив распечатку и оплатив её, Лариса покинула магазин, чтобы вернуться через два часа с намерением вернуть деньги, так как она перепутала и распечатала не то обращение. Но, как известно, оператор платит из своего кармана, если ошибся он, а не клиент, но Лариса так не считала.

Я не буду описывать весь этот идиотизм, но после двух часов нытья и отдала ей эти 36 рублей, а когда она ушла счастливая, я долго сидела на своём рабочем месте и гладила свой принтер (я его любила). Через какое-то время я поняла, что эта Лариса и 36 рублей стали последним сдерживающим фактором в моём стремлении приносить человечеству радость, и я начала писать тот самый роман, которого так боялся Г. Я назвала его "Жизнь Айлин".

Мне понадобилось 2 года, чтобы написать его, и ещё какое-то время, чтобы расставить акценты и отредактировать. Роман получился очень злой, я не забыла ни одну мерзкую душонку, с которыми сталкивала меня жизнь. В духе Зюскинда он получился, и его не прочёл до конца ни один человек. Он опубликован на "Прозе.Ру", и я прекрасно вижу по читательскому списку, что после первой главы обычно никто не возвращается, но я их понимаю. Также понимаю, что его не прочтёт ни один человек в мире, но я переживу.

Я и далее стала писать и благодаря интернету  и стечению обстоятельств меня даже напечатали в прошлом году в журналах "Урал" и "Новая юность", а ещё оказалось, что Виталий Михайлович сохранил все мои текстовые файлы со стихами и переслал мне их в прошлом году. Также чудесным образом сохранились мои дневники, куда я записывала стихи, которые никто, кроме не читал.

И я снова стала писать стихи, благодаря совершенно потрясающему человеку Н.К. А любитель рисовать убитых кошек не в гризайле, впрочем, читает и мои стихи, и мою прозу, я вижу, что он переходит по ссылкам из "Контакта", но молчит. Но мне как-то уже и на это плевать. Если человеку нечем оценить другого человека, то о чём идёт речь?

Но самым большим потрясением было признание Виталия Михайловича в том, что тогда, в 2007 году экс-супруг дал ему мои стихи не по доброте душевной, а лишь для того, чтобы Виталий Михайлович развенчал мои иллюзии относительно моего таланта и открыл бы мне глаза на то, что я посредственность. Что ж, он плохой игрок. Поставил не на ту лошадь. Видимо, любитель убитых кошек просто умыл руки.

И вот я думаю... 

Путь мастера в искусстве... Должен ли он быть таким тернистым? Стоят ли все эти стихи и рассказы того, чтобы положить на них жизнь? Надо ли говорить начинающему поэту, чтобы он не писал стихи? 

Вот меня опубликовали на странице "Поэзия дня", а я вспоминаю А. Блока 

Но счастья не было - и нет.

Хоть в этом больше нет сомнений!

Но и коротать время в ожидании Страшного Суда как-то надо... Если думать о том, что яйца подорожали, то от этого повеситься можно...

Как говорится, ху вонтс ту лив форэвэр?

Для нас нет времени,
Для нас нет места,
Что это – из чего строятся наши мечты,
По-прежнему ускользает от нас.

Кто хочет жить вечно,
Кто хочет жить вечно...?

Для нас нет шанса,
Все уже решено за нас,
В этом мире есть только один сладкий миг,
Оставленный для нас.

Кто хочет жить вечно,
Кто хочет жить вечно..?
Кто осмелится любить вечно,
Если любовь должна умереть.

Но прикоснись губами к моим слезам,
Кончиками пальцев коснись моего мира.
И вечность может стать нашей,
И любить мы можем вечно,
Вечность сегодня – наша.

Кто хочет жить вечно,
Кто хочет жить вечно..?
Вечность сегодня – наша.
Кому нужна эта вечность?

Оригинал: https://lyrsense.com/queen/who_wants_to_live_forever?ysclid=lso5y2nqqm625743373