В соответствии с приказом министра обороны СССР ввод войск начался 25 декабря 1979 года в 15.00 по московскому времени: границу пересекли соединения и части 40-й армии Туркестанского военного округа. В Кабул и Баграм высадили десант. Фактически первой акцией, которую осуществили 27 декабря наши подразделения, было свержение режима Х.Амина. В Кабуле в ходе операции «Шторм» – штурме аминовского дворца – он был убит.

Судьба причудливо связала меня с "афганской" войной благодаря отцу и благодаря кассете с "афганскими" песнями.

Кассета с афганскими песнями из "Кабульского цикла" – к сожалению, она потерялась – попала в наш дом благодаря знакомству моего отца с человеком, который воевал в Афганистане. Помню, они приходили к нам в гости, его жена носила какой-то невероятной красоты дублёнку, и мне по глупости хотелось такую же.

Отец мой был странным человеком – неприкаянным, никого не нужным. Всё рвался на эту войну, прошёл какие-то курсы подготовки и его даже взяли, но кто-то его «сдал» - открыл начальству наличие двух детей, которых он скрыл.

Хорошо помню, как он, вернувшись, пил на кухне водку, пил и плакал. И я тоже плакала – потому что дублёнки мне теперь было не видать. Плакал он и в 1989-м, когда войска вывели из Афганистана, но уже по-другому поводу – дети выросли, а война закончилась. А в 1991-м он умер.

Кассета с этими песнями была безымянной, лишь по счастливой случайности в «Комсомольской правде» напечатали статью, из которой я узнала, что того певца-воина с невероятно волшебным голосом зовут Юрий Кирсанов.

Каким же взрослым мне казался этот голос, и с какой грустью я отмечала много лет спустя, что я уже стала старше, переросла его. Не знаю, почему, но этот этот голос меня всегда успокаивал, сюжеты песен я представляла ярко, и тоже находила в них какое-то умиротворение, какую-то близость, хотя мне никогда не хотелось воевать. О об этих песнях я бы сказала словами их исполнителя «Сколько сил мне даёт милый образ в этой проклятой Богом стране».

«И в минуты отчаяния мы научились смеяться» - разве это не достойный девиз?

И слушая песню «Бой затих у взорванного моста», я умирала вместе с героем. Сколько раз слушала, столько и умирала.

Слушая «Я тоже прошёл той тропой», будто и сама проходила её. Может, в этом и есть сила искусства – вызвать сопереживание, позволить слушателю/читателю хотя бы на миг залезть в шкуру чужого человека.

И этот голос помогал выживать, был ориентиром много лет. 

И – странность, конечно – они не надоедают, они так же актуальны, как и детстве. Также прохожу «той тропой», слышу порой взрывы, стрёкот самолётов, и мне кажется, что это я гранёным штыком защищаю народ, в общем-то, чуждый мне совершенно. И так же, как и в 1984 году, когда мы вернулись на Алтай, чувствую, что живу под небом чужим.

Говорят, можно вывезти Машу из деревни, но нельзя вывезти деревню из Маши. Наверное, этот тот самый случай. Кто хоть раз выживал - будет выживать и в трижды мирной жизни. 

Ещё помню, была однажды на старом кладбище и меня поразила аллея афганцев. Какие лица! Все как один красивые. Именно красивые - той красотой, которая заставляет женское сердце идти «за любимым в ночь». Цвет нации. Совесть нации, жестоко погубленная этой бессмысленной войной.

И вот же как удивительно устроено мироздание - живя в России, я скучаю по России.