ДИЗАЙН ВСЕГО— это жизнь, ориентированная на вопрос: «Где я нахожусь?» Давайте различать то, что должно быть интересно, от того, что интересно на самом деле.
Музыканты во фрунт, Дирижер – франт: Ноты на пюпитр И палочки взмах – Ах!
Государь император Петр, Принявши литр, С матушкой Катериной (Не вспомнить, какой по счету) Под вой звериный Свиты – Батюшки святы! – Выступает в поход по морскому дну. Уходит под воду. Обещает вернуться назад аккурат ко святому дню.
Спицы в колесах телеги царской – Как щупальца. Солнце щурится, И лучи у него как щупальца. Царь щерится. То ли морская звезда, то ли орден блестит на мундире цацкой. У ордена тоже щупальца. Всюду щупальца. Матушка Катерина юрка, как ящерица, - Не откреститься, как примерещится. Из-под парчового платья – щупальца.
Преобразились преображенцы, Государевы любимцы, баловники: Золотом сияют их плавники, Немы их рты, зато плавны жесты И доспехи чешуйчатые легки.
Развернули полки штандарты, Царевы жандармы топорщат жабры, Круглые глазищи пучат жандармы, И не потому, что слегка поддаты: Новые жабры жалованы даром, Как же не радоваться жандармам?
С прочим неясно – есть оно, или было, Или чудится: Эти клыки, Витые хвосты, и страшные рыла, И опять плавники. И щупальца. Щупальца. Снова щупальца. Море солдат глотает за рядом ряд.
Царь хотел бы и глубже, Но глубже дороги нет. В море тоже как в луже – Ниже дна одна только нефть, То есть смерть и ад.
Водяного убей, русалку растли. Водоросли до небес доросли.
Завитушки, ягодки, русское барокко, Или – поле, огоньки, дальняя дорога? Кто там, православные, каркает негромко? А это ангелы над крышею холерного барака. Колокола Гудят с похмела! Кресты-купола Шатаются спьяну! Была не была – На ангелов гляну. Кутаются в ватнички Ангелочки милые. Вы ж мои стервятнички, Гады белокрылые. Райские комарики, Божьи мошки. Смердят чинарики, Визжат гармошки. Манеры утонченные, Краса да стать. А клювы черные. А когти – сталь.
2
Была у отца семья, сыновья, Двое умных, а третий я. Хотя старший тоже все же чудной, На свиданье ходил с мировой войной. Созвонились, встретились в центре зала, И она его до смерти зализала. Средний примерный, его премировали, Его без очереди кремировали, А я не хотел гоняться за славой, Гадал – то ли бегать по миру от костлявой, То ли вовсе взяться за покоренье Марса. Пока маялся, поломался. Хрустнуло что-то внутри – не суть: Этот я испортился, нового принесут. Плакать не надо, К чему метаться? Доставят со склада В базовой комплектации. В упаковке заводской (Со святыми упокой), Целенького, в масле, Без единой мысли.Сказать спасибо
Кот — прирожденный вор. Временами я думаю, что если кота обрить, под шерстью обнаружатся татуировки. «Смерть легавым от ножа», кресты с куполами и сердце, опутанное колючей проволокой. Когда-нибудь соберусь с духом и проверю эту гипотезу.
Уличные коты не гнушаются разбоем, при случае мокрухой (см. также «Агрессия»). И толковище, по завету поэта, ведут до кровянки. Там понятия чтут, и, как правило, одного взгляда достаточно, чтобы разобраться, кто в авторитете, а кто — так, пацан стремящийся.
Коты домашние или, правильнее сказать, квартирные, в силу понятных причин, сосредоточены в первую очередь на воровстве.
Джованни Кривелли. Кот, крадущий рыбу
Будь коты в чуть меньшей степени индивидуалистами — мы бы узнали, что такое настоящая партия жуликов и воров. Не без содрогания узнали бы. В общем, нам везет. Но и в одиночку кот способен украсть многое. Вернее, почти все. По крайней мере все, что может сдвинуть с места.
Интерес номер один, естественно, еда, все, как по Маслоу. Вот хозяйка возится на кухне с куском отменной говядины. И что-то ее отвлекает. Телефон, предположим. Она на минуту выходит. Если в доме есть кот, то не требуется талантов пророческих, чтобы заглянуть в будущее. Через минуту, вернувшись, хозяйка увидит, что кусок отменной говядины лежит на полу. Кусок понадкусан сразу в нескольких местах и больше ни на что не годится.
Тут же поблизости находится кот. Вид у кота самый невинный. Скорее всего, он умывается. Они ведь такие умильные, когда лапой мордочку трут, и, кажется, сами про это прекрасно знают. Кстати, да, о невинности. Кот не притворяется, но об этом ниже.
Следом за едой — все остальное, без изъятий. Четче классифицировать не удается. Вот на столе лежит зажигалка. Рядом сидит кот. Кот смотрит на человека. И протягивает к зажигалке лапу. Аккуратно сдвигает зажигалку. Сантиметра этак на два, не больше. Снова смотрит на человека: заметил ли? Короткий точный удар, зажигалка летит ко всем чертям куда-то на пол, за ней — кот, за котом — еще куча имевшихся на столе предметов, которые кот, опровергая миф о кошачьей пресловутой грациозности, случайно при прыжке задел. Шум, грохот, ад и Полтавская битва. Кот в итоге прячется под диван, нарочито высунув, впрочем, на волю хвост. Как корнеплод ботву. А зажигалка навсегда потеряна.
То же касается любых других мелких предметов, которые коту по силам куда-нибудь загнать. Конфеты, в качестве еды коту не интересные. Шариковые ручки. Впрочем, и перьевые тоже. Пробки. Да мало ли.
В том, как коты, по крайней мере коты квартирные, ведь беседуем мы по преимуществу о них, воруют, завораживают две вещи. Во-первых, показная, на грани наглости, неумелость. Наскоком, как древний кочевник, ворваться с разбегу на стол, без особой, заметим, надежды на успех, и попытаться завладеть колбасой, приготовленной для завтрака. Высунуть непонятно откуда лапу и шарить вокруг, в поисках какой-нибудь годной для кражи вещи, прекрасно при этом понимая, что за тобой наблюдают.
Во-вторых, полнейшее отсутствие прагматики. Даже еду кот квартирный крадет не насыщения ради. Про прочие предметы и сказать нечего.
Но это как раз и есть ключ к объяснению кошачьей вороватости. О том, кто кому на самом деле принадлежит, речь уже заходила (см. «Благородство, оно же Бесстыдство»). Кот владеет вами, и, в отличие от вас, кот ни на секунду об этом не забывает.
А власть — настоящая власть — это всегда игра с собственностью. Не случайно ведь любого диктатора, начиная чуть ли не с Сатаны, челядь подобострастно величает Хозяином. Власть — настоящая власть — она у того, кто может в любую минуту забрать себе любую вещь. Власть — настоящая власть — не знает слова «чужое». Вот и кот. Коту тоже не понять, как что-то в окружающем мире не ему может принадлежать.
То, что вам кажется природной вороватостью, — просто способ наглядно продемонстрировать права. На все вообще в пределах досягаемости. Отсюда и наглость неумелая, и полное отсутствие смысла в деяниях.
Это просто чтобы вам было понятней. У кота ведь насчет ваших умственных способностей иллюзий нет. Кот знает, с кем имеет дело.
Г
Гордыня
Если подумать, то об этом сказано уже достаточно (см. «Благородство, оно же Бесстыдство»). Но важно помнить одну простую вещь: смертных грехов немного. Всего, говорят, семь. И нет среди них такого, символом которого не мог бы служить кот. Даже уныние котам свойственно. Так что уж говорить о гордыне.
Гнев
Да, отчасти к предыдущему в продолжение, презрев суровость алфавитного порядка, скажу о гневе.
Как все, я когда-то был ребенком и жил с родителями. И была у меня своя комната. И свой кот. Невероятно ленивый обжора-перс по имени Абрикос. Прошло время, и я перестал жить с родителями. А кот продолжил. И занял опустевшую мою комнату. Целыми днями валялся на бывшем моем диване, ночами выходил на кухню питаться. В общем, не бедствовал.
Но временами случалась беда: я заезжал в гости и оставался ночевать. Абрикос же настолько привык к наличию собственной жилплощади, что мои визиты приводили его в дикое бешенство. Когда я заваливался на диван с книжкой, как бывало в детстве, он, преодолевая лень, влезал на спинку кресла. Усаживался. И, корча страшную рожу, начинал шипеть. А также махал в мою сторону лапой с выпущенными когтями.
Он был котом, существом, то есть, смешным. Ком роскошного дымчатого меха, плоская морда, короткая толстая лапа... И злоба, которая сильнее даже лени. Я хохотал в голос, а он продолжал бесноваться. Иногда по часу не мог успокоиться бедный мой Абрикос.
Приходилось подкупать его подачкой какой-нибудь, мириться и, побеждая желание подвергнуть гордеца осмеянию, долго гладить.
Много всего с тех пор поменялось, и нет уже Абрикоса. Но будь я, допустим, не я, а какой-нибудь второсортный маляр из семнадцатого века, где-нибудь в Голландии, что ли, и закажи мне купчина средней руки, из тяготеющих к возвышенному, изобразить похоже аллегорию Гнева, я нарисовал бы кота, усевшегося на спинку кресла. Морда искажена гримасой, а лапа поднята к небу. И когти, конечно, когти.
Дата: Воскресенье, 11.04.2021, 11:28 | Сообщение # 4
Случайные фото
администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 1065
Статус: Offline
Ослепление
1. Эти двое Эти двое, которых выкормила волчица, Как их, верно, Авель и Каин, сбежав от жен, Сообразили, что миру нужна горчица. После чего был основан город Дижон.
Искали бар, отыскали Экскалибур, Напялили латы, сели за круглый стол, Позвали каких-то дур, а куда без дур? Взяли по сто, еще по сто, и еще по сто,
И еще полста, потом темнота (А так и бывает, когда в бокал попал метанол). Чище снега душа, лицо белее холста. Темнота твое море, в море ты утонул.
Делай то теперь, что море внутри велит. Например, не делай из любви драму, Ибо прежде Евы была Лилит. Она и растолковала Адаму, Где и что у него болит. Остальное показал замполит, За чекушку, конечно, а не за так.
Потому что за так – кому ты нужон? И обнявшись, эти двое ушли в закат, Замполит и Адам, то есть Энгельс и Каутский, брат, короче, и брат. Туда, где находится, судя по картам, город Дижон.
2. Мост Водитель такси Говорит пассажиру тоски: «Любого спроси И он скажет, что звезды близки.
Можно их с неба рвать, будто ягоды, Если верно выбрать момент. А в Бутово есть магазин якобы, Где их принимают вместо монет.
Нарву и рвану отсюда к чертям, Чтобы баба моя не вышла на след, Или, думаешь, достанет и там?» Пассажир молчит, пассажир ослеп.
В голове у пассажира зола, Не спасут ни подсказки, ни помощь зала. Бог есть любовь, а любовь зла, - Так на прощанье она сказала.
Но когда такси вылетает на мост, Пассажир выдыхает: «Дурак ты, что ли? Нету вообще никаких звезд, Это ангелы дырки прожгли в шторе».
3. Страстная Был юн, пьян, а то и нелеп, Дело путал со словом. Теперь вот сломан. Ослеп.
Тело сошло с ума, Душа заплутала в теле, Глаза мои опустели. Как пустеют дома.
Вот тьма, в которую канем. Вот – никчемные – мы. Вот день этот клятый, камнем В основании тьмы.
И в лепете птичьих стай Притаился страх. Господи, воскресай, Без тебя швах.Сказать спасибо
Мрамор не помню, какого Рима, То есть руины и горы хлама, - Так ведь и выглядит мир без грима. Мимо, мимо, раз время немо. Здесь могла быть ваша реклама, А будет моя поэма. Про то, о чем ночь скорбит, Когда обнимает нас, И про то, как выдавливает из орбит Любовь ледяные планеты глаз. Про вымершие народы, Про выжженные поля И про червонного короля, Выпавшего из колоды. Или лучше – про фонари? Или стой, Лучше – про черный ров С мутной водою, с водою илистой В Риме без номеров.
2
Или это Стамбул? (Кажется, я там был, Снов его горьких мед Пил из кованых чаш И днями бродил напролет Среди человечьих чащ). Там мертвый казак с острова Хортица, Которого турки в медном быке пекли, Сказал мне однажды, что все портится, И нового неба нет, и новой земли. Нету березки во поле, Не шелестят листы, В грязь Галлиполи градом выпали Георгиевские кресты. Есть только яхта барона Врангеля Да песенка Яна Френкеля, Ведьмино варево, Черное марево, То есть море, Эвксинский понт. И ад еще. Сразу под.Сказать спасибо
Расскажите, братья-славяне, Желательно – своими словами, Зачем с лопатами и с ломами, С вездесущими своими слонами Вы на небо влезли и все сломали? Отчитались ангелы про недостачи, Основное только упомяну: Слопали слоны мои тучи, Истоптали Луну. Нет, конечно, ваши слоны – Исключительно достойные звери. Ваши слоны повсюду славны, К тому же, воспитаны в правой вере. Им бы нимбы, но предпочитают ушанку, Любят горькие самокрутки, Если война – то назад ни шагу! Плачьте, боевые подруги. Если мир, то пляшут слоны, Переплетя могучие хоботы. Спать слонов уложить непросто, слоны пьяны, Но для всякого русского милы эти хлопоты. Вьется над слонами трехцветный стяг, Не жалеют слонам ни репы, ни водки, Профиль слона в потайных местах Кольщика просят набить красотки. Хорошие парни – ваши слоны, Достойные дети большой страны, В споре умеют расставить точки, И как возразишь слону? А все-таки жалко мне мои тучки, Жалко мою Луну.Сказать спасибо
Спереди яма, и сзади яма. Ангелы с неба кричат: «Браво!» Через триста метров поверните направо, После – восемь тыщ километров прямо.
Да где это мы? На краю войны, В гостях у зимы. Не лепо ли ны?
Не лепо ли ны бяшете, братие, Начати старыми словесы? Главное, конечно, иметь понятие, Главное – не путать рамсы.
Или сразу кулаком по столу! Жаловаться буду Петру-апостолу, А лучше – Муравьеву-Апострофу, Который повис бессмысленной запятой
Между этой твердью и той Во городе Питере (прет из болот гранит). Во городе Питере (вместо неба атланты держат карнизы). Во городе Питере (врет пиит про розы ея ланит).
Во городе Питере (впалы ланиты ея и сизы). За Питер слыхали – не быть ему пусту ли? От тюрьмы да от Питера не зарекались. Там у каждого Рылеева на кармане по пестелю.
Там любому Бестужеву приходит дукалис. Стыдно стуже стучаться в душу – Стукачей не любят в наших краях. Я, как умею, утешу стужу,
Откроем товарищество на паях. Шепчет юнцу девица: «Это полный провал». Но жизнь, говорят, страница –
Скомкал, да и порвал. А еще ведь может и повезти, Тогда сначала, с красной строки, - Будут трудные повести
Про игоревы полки. Тише, Ярославна, не плачь, Я-то знаю, что там, в конце. И хотя тяжело голове без плеч,
Не утонет Игорь в Малом Донце. Давай лучше вместе досмотрим пьесу Про нашу аномальную зону, Про то, как Игорь шел на Одессу.
Про то, как Игорь вышел к Херсону (Такой вот ответ Керзону). А пошел бы на Питер – грозил бы и ныне шведу. Он у тебя не совсем бестолковый с виду.
Кто бы рассказал мне, куда я еду, Куда я еду и где я выйду. Даждьбожьи внуки на курьих ножках, Вместо голов мигалки.
Мчат (как правило, в неотложках) К небу, где бог да галки. Хотя это все догадки. Ведь
Слова истлевают, как медь, и медь. Не сберечь ни истины, ни красы. Главное – понятья иметь. Главное – не путать рамсы.
Главное, чтоб душа не спала, Когда ангел золотые крыла Достанет аптекарские весы. Этот едва ли нам крикнет: «Браво».
Слушай голос из ниоткуда: Пожалуйста, поверните направо, Один только сон до конца маршрута. А там и Тмутаракань.Сказать спасибо
Ночи, сделанные из боли, Сны-изгои (Боже, избави) После утро, как и любое Утро, - сделанное из кофе. «Не пытайся сбежать из яви!» - Это ангел спускается в батискафе Со своих высот да в мои ямы, Ангел прав, и дело не в штрафе, Дело, думаю, в каком-то изъяне: Сломана душа моя, словно ветка. Надо ж было чертовой обезьяне Превращаться в чертова человека! В остальном у нас тут довольно мирно (Хотя портят идиллию сны-изгои). За окном шагают – конечно, мимо, - Люди, сделанные из горя.
2
Дальше только отрывки, Найденное и брошенное: Я на блошином рынке Пробовал купить прошлое. Вот такая же у нас была лампа, Вот такой же был у бабушки коврик, Вот такое же… Или ладно. Рыться в куче чужого хлама – Это не подвиг. Видел обломки чужих буден, Видел приветы иной земли. А вот времени, - сказали мне, - больше не будет. Время не завезли.Сказать спасибо
Черный фон годится для фигур красных, Времени прочнее простая глина. Доедает скука людей праздных, Руки просят крови, а душа – плена,
Или вот: рисунок на древней вазе - Заржавели в сарае мечи и латы, Копошатся дети в навозе, Отбились от рук илоты.
Одряхлевший мир похож на музей, Спартанки латают мужьям портянки. Спартанки мечтают лечь под мужей. А мужья – под танки.
Только боги спокойно глядят с высот. Боги знают – людям пока везет.
2. Метро: книга
Нарисованные бражники сдвинули чаши, И не видят, как мимо проходят годы. Или вот: любовники скрылись в чаще От непогоды.
С кувшинами девы спешат к источнику, Облачились герои в звонкую медь, Или вот: внимают зеваки воплю истошному Обреченных на смерть.
Лучше бы про это старинным метром, Лучше бы, конечно, голосом ровным Про то, что древние говорили древним, Мертвые говорили мертвым.
Потеряли древние море и берег не сберегли. Будто их города, рассыпались их слова. Их острова затонули, будто их корабли. Их корабли затонули, будто их острова.
3. Окраина
Мама мыла мрамор. Не знали в Риме: Жизнь как рана, Из раны сочится время.
Я, прости, из простых - И в латыни не тверд, и в Платоне не стоек. Но науку читать между строк новостроек Постиг.
Вместо лица пятно, Вместо имени прочерк, Но (и опять но) Помню мертвых и прочих.
Я умею раскрашивать небо черным (Вдруг тебе понадобится гроза), Или вот: могу домам обреченным Не мигая глядеть в глаза.
Это, конечно, так себе вид, (Угадай, почему) Но и Орфей, заглянув в Аид, Ту же увидел тьму.Сказать спасибо
Истмат, диамат, владычица Тиамат! Выход из комы переносят на март. Выдох истомы: Утомили симптомы Астмы, перехожу на мат.
Мой фрегат нарвался на риф, И сипит попугай: «Пиастры!» А я бы хлопнул за военные астры, Но красть не хочу у классика рифм.
Я ведь когда готовился к плаванию, Когда плавил душу, чтобы сделалась сталь, Думал – острова как сырки плавленые. Не угадал, а жаль.
Рвался со мной псалмопевец Давид. Отказал, пришлось - Давид не привит. Есть в таком решении свои плюсы, А все же мне нравились его блюзы, Каждый – потенциальный хит.
Сарынь на кичку, бабу на чайник, Забиваем косяк сардин! Короче скажу, гражданин начальник: Был я на челне совершенно один.
Правда, ром прикончив, увидел: чертяки Пляшут сиртаки, и с ними спорил про мифы, Ну, Одиссеи всякие, Телемаки, Кинокефалы, знаете, гиппогрифы.
Про Мисиму, Гитлера, Рема, Ромула… Но если душа моя станет, дура, На кукле показывать, где ее тронула Мировая литература, -
Да чтоб мне свет развидеть дневной, Провалиться на месте чтоб! - Это все, Ариной клянусь Родионо- -вной, Совершенно голословный поклеп.Сказать спасибо
Дата: Воскресенье, 13.11.2022, 14:30 | Сообщение # 13
Случайные фото
администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 1065
Статус: Offline
Помните эту славную сказочку про любознательного робота, тот момент, когда он увидел большой книжный магазин: "О, информация!"? Чувствую себя, как этот робот: о, художество! Это не мысли, не соображения, не картинки или заметки. Эти слова вытягивают читателя в такую область, где всякий прошлый опыт бесполезен, создаёшь жизнь с нуля, но шанса оглянуться на создание и не только оценить, но и увидеть, - нет. Созидание, но не процесс, а акт, который совершаем бесконечно.
Когда город без боя сдался зиме, Когда ночь оправляет шубу соболью, Можно, сидя в тепле, выяснять в письме Отношения с собственной болью:
«Дорогая боль» и прочее или даже Лучше, боль в голове баюкая, вдоль недобитой осени, Берега вдоль – на свиданье с белыми осами, Или дальше.
А дальше темь доедает тень, Дальше места нет уже никакому «да», Дальше только ветер. Командует ветер: - Стынь! Делая шаг, упираешься в никуда.
(2) Архангел
- Господь, - говорит архангел, - дракон Запалил посад и грозит кремлю, Тебя хочет выставить дураком. Дозволь, я ему вломлю.
Знаю, в речах моих вонь казармы, Я простец, но от сердца моя обида: Чего же ради терпим позор мы, Ежели в шаге одном победа?
Отвечает Господь: - По нраву мне твой азарт, Меч твой остер, архангел, и плащ твой ал. Только нету нас. Четыреста лет назад Богомаз нас поверх штукатурки намалевал.
Это все нарисовано: ржи золотая ржа, То есть поля и в полях жнецы, Моря дрожь, корабли из-за дальнего рубежа Сахаром белым - дворцы и дворцов жильцы,
Леса и птицы в лесах, и львы, подобные псам, - Богомаз ведь не видел львов, зато видел псов, - Демоны, докучать рискнувшие небесам (Глаза как у сов, Ни бород ни усов, Волосы дыбом, А дышат дымом),
Воины в крепких латах, Частокол их колючих копий, Ангелов рой крылатых, - Каждый каждому копией,
Я, и ты, и дракон со всем его злом, - Одна нам судьба дана: Выцветать, осыпаться в осень без дна, Пока не кончатся времена, Или храм не пустят на слом.
(3) Блюз неточной цитаты
Дошел до дна в бессердечной смуте На митинге за неизбежность смерти. Положенное получил по смете – В меру выдали мути.
И я был колос. Теперь я вырос. Теперь я каюсь. Теперь я вырвусь. Теперь я голос. Возможно, шепот. Или нить, Чтобы небо штопать. Или нет? -
И теперь я сон, и теперь я сам. И теперь я сер и я же, приятель, сед. Что там дальше обычно пишут? – «Под камнем сим»? Не хотелось бы, если честно, оставить след.
Я и без того нашел свою сушу. Я досмотрел свои вечера. Не рыдай мене мати во гробе сущу - Твой сын не такой, как был вчера.Сказать спасибо
Осень, солнце, листья, довольно ярко. Жить не скучно в Москве, новостей в достатке: Говорят, например, что Бог утратил доверие Патриарха. В ХХС решают, кого убить, чтоб доставил в рай указ об отставке.
В Яузе – брешут – выловили рыбу из Балтики, На рыбе пиджак, а в кармане – ярлык на княженье в САО. Президент возился с конструктором, порастерял все болтики, В связи с чем модернизация встала.
Зайцы – пишут в газете «Смерть» – Мазая убили, На месте гибели ведутся раскопки. А к ЦДХ подъехал в старинном автомобиле Грузный мужчина в кепке.
2
Прикосновение к бронзе ворованной горячо, Но – кряхтя, преодолевая страх, Мужчина карабкается к идолу на плечо. Выходит не с первой попытки – с трех.
Наконец, вознесясь над городом и народом, Мужчина откуда-то достает бутылку и два стакана, Первый хлопает залпом, а из второго – медом – Смазывает пасть истукана.
Медный лодочник медленно поворачивает голову, Гостя едва не сбросив. Грация вообще не свойственна голему, - Писал в комментариях к Торе равви Иосиф.
3
- Слушай, царь, мы оба в опалу впали, Меня ждет суд, а тебя ждет снос. Поэтому предлагаю работать в паре, И не задавай вопросов, считай, что я тебе снюсь.
Это ничего, что корабль твой тяжеловат - Сможем пройти по воде, как посуху, Если промахнемся – попадем в ад. Если нет – на небесную пасеку.
Там тебе понравится – там из уродливых статуй лес, Для корабля – подземный причал, Вокруг – асфальта сорок восемь колец, Жаль, не помню, где я это прочел.
4
Молча царь подтянул колумбовы труселя, Молча царь крутанул штурвал. Вот и все – прощай, столица, прощай, земля. ЦДХ накрыл тридевятый вал.
Очевидцам события – чтоб не болтали, - выдали по рублю, Когда буря стихла, и нежный закат зардел. А на берегу еще долго плакала, глядя вслед кораблю, Единственная в России женщина-миллиардер.Сказать спасибо
Моя голова – болид: Огненным шаром сквозь недра родины прямо в ад. А человек, который если без головы, так он инвалид. С этим не станет спорить даже военкомат.
Я без головы – как без лучшего друга. Не понимаю, день вокруг или ночь. Соображаю туго. Излагаю тоже не оч.
Собачка говорит: «Гав!» Коровка говорит: «Му!» Хотя бы в этом я прав. Остальное пока в дыму.
Только вот – (не вели, государь, казнить, Хотя если для дела надо, тогда, конечно, вели) – К голове моей черти приладили суровую нить И воздушным шариком выпустили из-под земли.
Там аккурат, Где вавилоняне Возвели зиккурат Для Пушкина и для няни.
Там на стенах портреты – классики наши во всей красе: При орденах, при мундирах, клыкасты, многоголовы. Потому что слово русское любят все, Даже сильные перед Господом звероловы.
Надо бы с ними перетереть: Как на язык родимых осин Поточнее перепереть «Мене, мене, текел, упарсин»?
Простые они, кстати, звероловы, ребята: Рассчитались на первый-второй, Стол накрыли богато И пошел у них пир горой.
Все, чем Ассирия гордится святая, Дары горы и дары равнин: Шекснинска стерлядь, я так думаю, - золотая, И Брюс, и Боур, и, само собою, стрихнин,
Портвешок, Корыто с лапшой, Да вшей горшок, Да сам большой,
И тамбовская ветчина, И свежая человечина, - Без нее любая империя не навечно, хотя, конечно, и с ней любая империя не навечно, - Зато стоит дешево, зато всех устраивает цена.
Мертвец не говорит ничего – хотя бы в этом я прав? Сомневаюсь во всем, не сочтите меня за психа. В общем, вышла моя голова на воздух, лодыжку чью-то не дожевав. А лучше бы просто сидела тихо:
Вспышка слева, справа – Пятница Параскева, Грозная дева, песню свою поет, Мир дрожит от ее распева, Превращаются реки в яд или вовсе в йод…
Тут я голову встретил, поймал ее за уши, к шее приставил – вполне получилось ладненько. Я ей здрасте, она мне здрасте. И стали мы любоваться: красиво скачут четыре всадника. Под каждым лошадка своей, особенной масти.
А потом все исчезло, осталась она да я. Вот и воем, друг друга радуя: Гренада, Гренада, Гренада моя. В саду ягода Гренада, Гренада моя!Сказать спасибо
Море вылакали до дна, Дно растащили на сувениры Женщины (говорят – с Венеры), Мужчины (думаю – с бодуна).
Небо рухнуло, многих ранило. Уцелевших мусора замели. Поэтому пишу тебе с борта лайнера, Который теперь всегда на мели:
«В спецхране при поселковом храме - Портрет вождя в золоченой раме: Суровый мужчина смешного роста, И еще (со слов очевидца) В мешке та самая чечевица, За которую продали первородство.
Была еще корона из терна, Корону из терна время истерло, Были мощи, да все истлели, И еще – соврали мне менестрели – Было море на дне кастрюли, Но море вылакали до дна».Сказать спасибо
Дата: Воскресенье, 10.12.2023, 12:35 | Сообщение # 18
Случайные фото
администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 1065
Статус: Offline
2009 год, называется "Лужков с днем рожденья Сурков". У них дни рождения в один день.
- Знаешь, Лужков, - говорит Сурков, - Ты вот постарше, хотя тупее. Стольких ты пересидел царьков… Мне ж эти двое петлей на шее. Снятся мне горы. Из порошка. Снега белей и сахара слаще. В горы бы мне, да тонка кишка. В пору уже в деревянный ящик, Чтобы ни ваших, ни Наших, ни Лексуса, ВАЗа, стратегий, планов, Лекций, концепций, возни, хуйни, Путинмедведевгрызловзюганов…
- Что ж, - отвечает Лужков, - Сурков, Я постарел среди властных кресел. Будь я царем, я бы стал суров. Думаю, я бы тебя повесил. Впрочем, царем я не стал, хотя Кепка короне родня – без тульи Обе. И вот что скажу, дитя: Мудрость – она не в Кремле, а в улье. Пчелы-таджики несут раствор, Трутни сидят в префектуре, матка Множит добро; для джигита с гор Скучно, наверное, но ведь сладко. Медленно год заменяет год, Мысли сопят в черепной коробке. Мир застывает, как мерин в пробке. Мир заливает прозрачный мед.Сказать спасибо
