ДИЗАЙН ВСЕГО Дизайн всего‎ — это жизнь, ориентированная на вопрос: «Где я нахожусь?» Давайте различать то, что должно быть интересно, от того, что интересно на самом деле.

Новые материалы и комментарииУбрать рекламу на сайтеПожертвовать проекту «Дизайн всего»Защита передачи информации от постороннего вмешательства

«Зоркий вместо главного видит мелочи»

Дизайн всего | Каталог статей | Регистрация | Вход

Случайные фото

Приветствую Вас Гость | RSS
Дизайн всего » Статьи » Проза » Мария Райнер

Мария Райнер. Абсурд

Мария Райнер

 

Абсурд

Часть I

Машу Полковникову утешали всем миром. Разведённые тётки, перебивая друг друга, втолковывали невесте, что не она первая и не она последняя, кого бросили ради другой – покрасивее и побогаче, и что в её положении ничего нет ни особенного, ни страшного. Говоря кем-то ранее придуманные слова, тётки с тайным удовольствием наблюдали, как расползается и крошится Машино лицо.

Бабка, которая всегда всё знала заранее, не преминула вставить:
— Так я и знала, доченька, что он тебя променяет...

Скорбно поджатые бабкины губы вселяли в Машу надежду, что и её бывший жених будет когда-нибудь выброшен и растоптан.

Но бабкины руки — костистые, с намертво сжатыми пальцами и неровно остриженными ногтями, бездеятельно лежавшие на коленях, говорили об обратном. И Маша сильнее заливалась слезами.

Мать глотала валерьянку и упорно трясла наполненным до краёв стаканом перед Машиным ртом. Машу раздражал этот стакан, но у неё не хватало смелости выхватить из материных рук это «кошачье зелье» и грохнуть его именно об это высокое мутноватое трюмо, в котором отражалась одураченная Маша.

Она пока не сняла свадебное платье, которое ей одолжила близкая подруга и свидетельница Ксюша, потому что Маше хотелось немного покрасоваться в своём горе. Ей уже несколько раз напоминали о том, что платье чужое, и что нужно переодеться, но девушка не реагировала. Ей казалось, что вместе с подвенечным нарядом уйдёт и последняя надежда на то, что Владик вернётся.

Ксюша не хуже любой змеи шипела о том, что Маша ведёт себя не как подруга, а как самая последняя скотина.

Во-первых, она не села на диван, как подобает воспитанной, хоть и брошенной барышне, а упала, как бутерброд с маслом, маслом вниз — смяв нижние юбки и не заметив на диванной обивке мокрое пятно, оставленное Машиным годовалым племянником Серёжкой.

Во-вторых, Маша, плача, закрывала лицо руками, как в душераздирающей мелодраме, а потом, презрев законы мелодрамы, опускалась до панк-рока, теребя чёрными от туши пальцами кружевной край верхнего яруса атласной юбки. Этот самый годовалый племянник лез Маше на колени, руки у него были в шоколаде, а Маша ревела и ревела, как будто бы в её жизни случилась трагедия!

Маша видела, что Ксюша злится, и её злило, что платье подруге дороже, чем она сама. Жених бросил Машу в вестибюле ЗАГСа. Подошёл с кривой ухмылкой:
— Извини, Марú, но я люблю другую девушку.

И быстро ушёл, даже не успев получить от бывшей суженой заслуженного удара по морде объёмным букетом роз. Публичное унижение оказалось хуже, чем факт измены.

Маша ожидала от родственников простых, сочувственных слов, а не шаблонного высказывания истин. Её коробило ещё и то, что её личная обида стала всенародной — а это значило, что родственники и гости вели себя так, будто бы задели лично их, и страдание Маши затёрлось, как корешок часто читаемой книги.

Мать, вместо того, чтобы сесть рядом, обнять её за плечи, прижать к себе и молча, без мудрёных слов, пожалеть, носилась с пузырьками и рюмочками, точь-в-точь как двухлетняя Иришка, только не с таким солнечным выражением глаз.

Бабка могла бы усесться на кухне, забрав свои поджатые губы и таращиться лучше на бурную жизнь кошек, вопящую под окном.

Сестра могла бы не пользоваться наплывом людей, чтобы наблюдать своё материнство потусторонним взглядом, а увести сынишку подальше от Машиного платья, хотя бы в ванную, чтобы помыть ему мордашку и ручонки.

Тётки с несчастливой судьбой могли бы не надрываться громче всех, а лучшая подруга могла бы просто заткнуться и посидеть рядом.

Маше захотелось побить чуток сервизного набора и закрыться у себя в комнате. Она бы освободилась от корсета и новых, узких туфель, смыла бы макияж и включила бы что-нибудь гиблое, например, «Нирвану», чтобы отупеть и не горевать так остро. И теперь Маша досадовала, что не может встать и хлопнуть дверью.

Среди кочующих из комнаты в комнату гостей Маша не заметила только папашу. В ЗАГСе он единственный пообещал, что набьёт морду этому подонку, и пока это были единственные хорошие слова, которые Маша услышала в это утро.
— А где папа? — Спросила Маша у всех, чувствуя себя девочкой, потерянной в гигантском зоопарке без ограждений.

Губы у бабки сделались ещё тоньше.
— Пьёт твой папка, — обласкала она зятя таким голосом, будто бы он беспробудно пил с момента сватовства.
— Ксюша, — обратилась Маша к подруге, — принеси мне водки.
— Валь, — это предназначалось сестре, — забери Серёжку, он мне всё платье выгваздал.

Ксюша встала нехотя, будто её посылали не за водкой, а сходить туда, не знаю куда, и принести то, не знаю, что.
— Сопьёшься, доченька, — не изменив граффити губ, довольно заметила бабка. Маша не стала спорить, как раньше, чтобы не лишить старуху удовольствия в очередной раз оказаться правой.

Валентина, старшая Машина сестра, желая показать, что Маша её оскорбила, намекнув на то, что она плохая мать и у неё грязный ребёнок, так рванула от Маши Серёжку, что тот громко заплакал.

Маша понимала сестру: она спала и видела несбыточный сон о Машином переселении к мужу, после чего у сына будет детская, а у неё — отдельная комната.
— Что, что мы плачем? — засюсюкала мать, отбирая внука у дочери и расставшись, наконец, с валерьянкой.

Это расставание обернулось для Ксюши новой неприятностью: полузакрытый флакончик, уткнувшись Маше в колени, потерял в полёте пробку и обдал юбку белоснежного платья приторным запахом, от которого моментально встрепенулся крупный полосатый кот Мурзик, до этого делавший вид, что мирно дремлет на подоконнике.

Маша вскрикнула.
— Ой, — мать наклонилась к ней, стряхивая на пол валерьянку, которая не успела впитаться.

Серёжка обеими ручонками уцепился в искусственные цветы из плотной, стоячей ткани, которыми Машу, как булавками, щедро усыпала ранним утром вызванная на дом мастер по укладке. Цветы держались крепко, Серёжка — ещё крепче. Маша завыла, как одинокий волк воет на жёлтый диск Луны исключительно из желания быть услышанным.

Тётка, к которой судьба была более благосклонна, подоспела на помощь и, к неудовольствию малыша, разлучила с новой хрустящей игрушкой, от которой приятно покалывало пальчики.
— Вот гадёныш маленький, — вертя в руках вывинченный цветок с вырванными прядями волос, не сдержалась в выражениях Маша.

Валентина гневно задышала и высказалась как будто от лица всех:
— Спасибо Владику, что он нам твоё истинное лицо раскрыл! Вот как ты всех нас любишь!
— Валя! — встрепенулась мать, подкидывая Серёжку чуть ли не до люстры, чтобы он перестал орать.
— Нельзя так, доченька, — сумела бабка в общую сумятицу вставить порицательную клизму.

Маша знала, что нельзя, но не знала, как сказать об этом так, чтобы было понятно и не обидно.
— Чтоб тебе бог детей не дал! — проклинала злая Валентина.
— А тебе — мужа! — не удержалась Маша.

Обе темы были друг для друга больными и запретными для обсуждения.

Сестра зарыдала и выбежала из комнаты. Машу обвинили в бессердечии. Тётка, с которой судьба обошлась круто, совала ей в руки стопку водки, которую Ксюша полвечности несла из кухни.
— Я не буду пить, я передумала.

Маше хотелось кинуть эту стопку на пол, чтобы она, как в сказке, разлилась безграничным озером и отгородила её от родных.
— Я что, зря старалась? — начала распаляться Ксюша.

Она знала, что Маша возместит ей расходы за химчистку платья, но это будет потом, а сейчас её распирало негодование.
— Что делается… — встряла бабка с никому не нужной философией, которая в её исполнении всегда грешила нравоучением.
— Да отстань ты! — не выдержала Маша, вставая и отпинывая ногой Мурзика, который, мяукая на низкой заунывной ноте, метился, подняв хвост, на её платье.
— Маш… — тётка дёрнула её за подол, но перестаралась.

Послышался треск.

Как ранетки на дереве затряслись бабкины губы. Она неторопливо вытащила из кармана кофты мужской носовой платок и, поднеся его к глазам, выдавила слезу.

Толкнув Ксюшу, которая стояла как красивый и безмозглый манекен, Маша кинулась в свою комнату с одним желанием: сокрушить всё вокруг себя. Морщась от боли, она вырвала из своей головы глупые цветы. Причёска растрепалась и сделала из Маши дерзкого хулиганистого мальчишку.

Одним широким жестом хулиганка смахнула с туалетного столика всю свою косметическую гордость, купленную по наущению старших и опытных родственниц, сорвала со стены большую фотографию в рамке, где она и Владик улыбались широкими улыбками и ударила её о край туалетного столика. Мать стояла в дверях и наблюдала за дочерью.
— Давай, — подбодрила она, — башкой не забудь побиться.
— Уйди! — заорала Маша, сорвав связки.
— Ори громче, ты, психопатка!

Маше и раньше было горько от этих жестоких слов, а сейчас мать убивала её без ножа.
— Я вены себе перережу, — с искажённым лицом пообещала Маша.
— Да ты хоть с крыши спрыгни, — мать смотрела на неё презрительно, как неделю ранее Маша смотрела на старания Валентины, перешивающей из старого бабкиного костюма новую юбку.
— Как ты достала своими венами и своими крышами! Я так и знала, что он тебя бросит. Да с тобой ни один мужик жить не сможет! Кому ты нужна со своим психозом!

Мать повернулась и вышла, оставив Машу наедине с последней живой мыслью: теперь ничто не помешает ей довести своё дело до конца.

Маша сняла только туфли. Хотя это и пошло — лежать на асфальте с разбитой головой в красивом свадебном платье, зато романтично и вызывающе. Маша надеялась, что её будущие зрители не заметят, что платье перепачкано, а на лице размазана тушь.

В большой комнате было тихо, как на похоронах. Гости разбрелись кто куда-то. Ксюша ушла. Где-то в ванной глухо рыдала Валентина. Тётка с поломанной судьбой привычно напивалась. Увидев Машу, к ней кинулась Иришка с пультом в руке.
— Кави мутьки! — потребовала она. Маша включила DVD и, никем не преследуемая, прокралась на последний этаж. Она знала, что препятствий не будет. Валентина — мастер ЖЭКа, и Маша тайком заказала себе запасной ключ от чердака, чтобы подниматься туда ночью и дышать свободой звёзд.

Она сомневалась, что её догадаются искать на крыше. Подумают, что она в гараже, с отцом, а пока будут думать —она успеет. Она улетит и больше не вернётся…

На крыше дул ветер. Маша с опаской приблизилась к самому краю и глянула вниз. Ей стало страшно. Она решила ещё немного пожить и уселась возле кирпичной трубы, щурясь на солнце. Ветер усилился. Как по футбольному полю, он гонял по крыше разный мусор: мелкие камушки, окурки, спички с почерневшими головками, шелуху от семечек.

Маша смотрела на этот поток отчаявшимся взглядом: ведь никто не придёт её спасти, никто не поймёт её поступка, никто не скажет ей, сев рядом: «Маш, я тебе сейчас такой анекдот расскажу, что ты просто обхохочешься!..»

Вихрь пригнал к Машиным босым ступням самолётик, сложенный из пожелтевшего листа бумаги. Она взяла его в руки и повертела. На крыльях что-то напечатано, похоже на стихи. Маше стало интересно. Она сказала себе, что это стихотворение должно быть особенным, потому что это последние четверостишия, которые оно прочитает в своей жизни.

Девушка развернула лист и стала читать. Закончив, она недоумённо пожала плечами. Даже в этом ей не повезло. Какой-то абсурд: про театр и странных зрителей. Театр Маша не любила, потому что не понимала. Но прыгать всё ещё было страшно, а сидеть и думать о себе, как о красивом мёртвом теле — опасно. И она принялась за стихотворение, как принимаются за утреннюю зарядку именно в понедельник.

«От безделья и скуки придумала пьесу…», — писал автор. Маша горько усмехнулась. Почти как она влюбилась во Владика от скуки. Потому что ей надоело жить с родителями и грызтись с сестрой. А что бывает от скуки? Только скука. Вот и Маша придумала свою пьесу.

«Там сюжетик простой… Но какие слова!»

И сюжетик у Маши тоже был простой, если не сказать хуже: примитивный! Но какие она использовала слова и средства, чтобы сотворить из отношений любовь!

Маша почувствовала себя полной дурой, вспоминая, как она писала губной помадой на стекле Владиковой «Тойоты»:

«Владик, я тебя люблю!» — А Владик поинтересовался, сколько стоит эта губная помада.

А как она прицепила на «дворники» живую красную розу! А как мужественно переносила рыбалку, когда её тошнило от запаха выпотрошенной рыбы! А Маша потрошила её и улыбалась, как на подиуме.

Маша прочла, как героиня стихотворения постаралась для любимого зрителя: создала интерьер, сколотила подмостки; наверное, коньяка хорошего купила, чтобы зрителю интересно было смотреть сочинённую для него пьесу. А он посмеялся и ушёл. Машу это задело.

Почему она не способна играть по-настоящему, когда кто-то смотрит на неё и жуёт пирожок? Почему она не может выдержать безразличие к тому, что она делает? Почему она не может, как двухлетняя Иришка, сесть посреди полного хаоса на пол и восторженными глазами смотреть на другой мир — пусть он даже нарисован и наивен? Где она, овца, переиграла? Как так получилось, что неизвестная поэтесса, не зная её, написала именно про Машу?

Суицидница на время забыла про свои намерения. Жадно вглядываясь в строки, она напряжённо искала ответ на вопрос: где она ошиблась?

«Грим густой в пол-лица…»

Нет, не то. Маша никогда не скрывала того, что чувствует и думает. Ну, она немного позволила Владику изменить свой вкус в одежде. Но ведь совсем немного! Она надевала на работу строгие белые блузки и чёрные юбки длиной до колен — ему это было приятно, и Маша радовалась, что ему приятно.

Она всегда была с ним честной. Или почти честной. Зачем ему было знать, что Маша любит ужастики и еду из фаст-фуда; что ей нравится целоваться в подъезде, где от стен пахнет извёсткой, и что она любит рисовать восковыми карандашами в дешёвых школьных альбомчиках больших рыб и маленьких рыбок.

Маша показывала Владику этих рыб, когда они встретились после двухнедельной разлуки. Прижав её к себе, Владик потребовал отчёта.
— Ну, как ты по мне скучала?
— Я рисовала, — смущаясь, призналась Маша.
— Рисовала? — Владик удивился.

Он не считал живопись достойным занятием.
— А что?

Маша показала рисутки. Они были похожи на строчки из стихотворения: «Там сюжетик простой. Но какие слова!»

Владик не понял:
— Почему рыбы?
— Это моя тоска о тебе.

Он пожал плечами и вернул альбом:
— Абсурд какой-то. Выброси ты это.

И Маша выбросила. И с той поры она стала откликаться на «Мэри». Как собака на кличку. Маша перечитала последнюю строку:
«Это я иль не я? Очень всё нереально.
Неужели абсурд возвожу в абсолют?
Отшумели слова… Зритель хлопает сально.
Ничего, потерплю. Отсмеются, уйдут».

И вдруг ей всё стало понятно. Понятно, что надо делать. Пройдёт время, и родные забудут её злые и несправедливые слова, а крыша забудет Машин самоубийственный порыв наклонности, а, чтобы это произошло как можно быстрее, Маша первая попросит у всех прощения. И не будет больше играть в театр, томясь бездельем. Первое, что она сделает завтра, это купит альбом и карандаши, чтобы нарисовать новых, ещё более абсурдных рыб…
— Вот ты где, Машуль!

На крыше, обвеваемый августовскими запахами увядающей листвы, появился папаша. Вид у него был помятый, но праздничный. Он с удовольствием уселся рядом с Машей, не заботясь о том, что портит свой единственный выходной костюм.
— Ты, Машуль, извини, — начал папаша пьяным голосом, — что я рубашку эту надел… Ну, нравится она мне, понимаешь?

Маша никогда не любила эту отцовскую рубашку в сиреневых разводах, в которой он ещё женился! Маша, которая ещё утром с раздражением косилась на пошлый, по её мнению, сиреневый цвет, вспомнила:
«Там сюжетик простой, но какие слова!»
И ей стало стыдно и совестно.
— Не обращай внимания на мои слова, — виноватым голосом выдавила она, — Мало ли что я говорю…
— Нет, Машуль, — папаша никогда не произносил таких слов. — Мне важно, что ты говоришь.

Обычно он читал или смотрел телевизор.
— А тебя там ищут…
— Зачем? — Напоследок взъерошилась Маша. — Я там никому не нужна.
— Не скажи, — хитро подмигнул ей папаша, — в доме никто лучше тебя картошку не жарит.

Маша улыбнулась, сложила листок со стихотворением вчетверо и зажала в руке.
— Пап, давай как-нибудь сходим в театр? — Неожиданно для себя самой сказала Маша каким-то другим, новым и тёплым голосом.

Часть II

Машу Полковникову бросил жених — военный прокурор с мужественной фамилией Трофимов. Кстати, подполковник. Познакомились они через службу знакомств и долго обменивались СМС-ками, в которых неизменно называли друг друга на «вы» и не позволяли даже невинного флирта.

Встретились они в сентябре. Стоял холодный прозрачный полдень. Маша пришла на свидание в тёртых джинсах и зимней курточке красного цвета с вышитым на спине пауком. Отросшие волосы небрежно сколола в хвост, даже глаза не подкрасила — не верила, что встреча окажется судьбоносной.

Естественно, ей, как и всякой другой нормальной девушке в глубине души хотелось думать, что этот большой человек с аккуратным шрамом на подбородке будет по-особенному к ней относиться. Будет любить и заботиться о ней, купит ей смешные тапочки и мягкий халат персиковой расцветки.

Но дальновидная Ксюша разъяснила глупой подруге, что подполковник — это будущий генерал, и жена ему нужна соответствующая: длинноногая грудастая блондинка небольшого ума, с загаром, ухоженными ногтями и волосами. Одним словом, не Маша.

Посоветоваться было не с кем. Сестра Валентина жила гражданским браком с мелким предпринимателем. Папка умер два года назад.

Вот кому бы она, не стесняясь, прочитала всю переписку с подполковником и спросила бы: «Ну, что скажешь, папа? Зовёт на свидание! Пойти или не пойти?» И папка не стал бы твердить, как мать или Ксюша, что, Маша «не переломится, если сходит», а задал бы ей простой вопрос:
«Машуль, а он, этот генерал Трофимов, тебе-то нужен?» И, поразмыслив, Маша честноответила бы, что не нужен.
Но папки нет, а мать сказала, что никогда не простит ей, если Маша упустит такую выгодную партию.
— Ты ему, главное, рыб своих абсурдных не показывай! — Напутствовала мать. — Он как увидит твои картины, сразу сбежит.
— Он рыбалку любит, — пыталась шутить Маша.

Мать злилась и выговаривала дочери про резаную до локтя левую руку.
— Скажи спасибо, что осень на дворе! А то увидит твои шрамы и бросит тебя!
— Он их рано или поздно увидит, — вставляла Маша, но мать считала, что, когда подполковник Трофимов разглядит уникальную Машину душу, он простит ей всё. А за зиму мать накопит денег, займёт у Валентины и отведёт Машу в косметический салон.

Маша не верила, что сестра даст. Прошлым летом Маша осмелилась попросить у неё белую шифоновую блузку с длинными рукавами, чтобы прикрыть свои бритвенные порезы, но Валентина, прищурив зеленоватые глаза, ехидно заметила:
— Не надо было резаться!

Блузку зажала, хотя сама не любила и не носила её. Вроде и вышла Валя замуж, а стервозности в ней не убавилось. Новый Валин муж Маше не нравился — мелкий, суетливый, в кепчонке с козырьком, невероятно болтливый. А бабка зятя одобрила, несмотря на то, что просидела на свадьбе со своими поджатыми губами, как воплощение оскорблённой добродетели.

И Машу не забыла поучить:
— Вот, сестра и то мужика нашла! А ты всё дурью маешься, стрижёшься, как уголовник да селёдок битых изображаешь. Так тебя, доченька, никто замуж не возьмёт!

Для первой встречи Маша выбрала людное место: возле популярного торгового центра. Подполковник жил в военной части, в город приехал по делам. Маша представляла, что он низкого роста, худощавый и бритый наголо, с холодным, цепким взглядом и грубыми манерами. Военщина, что с него взять?

Но подполковник Трофимов и близко не был похож на придуманный Машей портрет. Высокий, крупный, в отглаженной форме и брюшком начальника, привыкшего командовать, он заставил Машу пожалеть о своих старых джинсах и грязных волосах.

Маша мямлила о том, что она с работы, неожиданно её якобы вызвали, и не успела она принарядиться. Подполковник, слушая сбивчивые объяснения, смотрел на неё весёлыми серыми глазами и улыбался.

Говорил он глупости. Например, что у Маши миниатюрная фигурка, как будто это можно было заметить через толстый слой курточки. Они зашли в небольшой кафетерий, заказали кофе и блинчики, остро пахнущие пережаренным маслом. Пока Маша угощалась, Слава поведал ей о своих мечтах: дачка, шашлычок, лучок с редисочкой, шестилитровый «Хаммер» и пост в охране мэра города.

Его мечты Маша воспринимала как трёп. Ничему она не верила, а мысленно рисовала толстую и румяную рыбу — камбалу с чешуёй защитного цвета, которая наполовину зарылась в песок, неумело кокетничая единственным глазом, оставшимся на поверхности.

Про «Хаммер» Маша уточнила:
— Это такой квадратный, с ушками?

Подполковник долго хохотал. Он нашёл наивное Машино замечание остроумным, мимоходом подмигнув: люблю, мол, весёлых девчонок. Говорили о детях. Слава планировал мальчика — будущего солдата и девочку — с Машиными фиалковыми глазами. Маша такого прикола, как дети, ещё не понимала, и о будущем думать конкретно не умела. На прощание подполковник слегка её приобнял и посетовал на её отвращение к цветам.

Следующая встреча проходила по правилам настоящего свидания: в кафе «Шансон» с шампанским и одним горячим блюдом. Маша сделала в парикмахерской причёску и маникюр, откорректировала брови, одолжила у Ксюши потрясающее чёрное платье с двойной гофрированной юбкой и глубоким вырезом на груди. Мать пожертвовала Маше свои новые сапоги на высоком каблуке.

Даже Валентина, жадничая, извлекла из пронафталиненного шифоньера резную кедровую шкатулку, порылась в ней, показывая, что ещё чуть-чуть и деревянные стенки треснут от украшений. После чего Маша выслушала речь о бережном отношении к вещам и была осчастливлена сердечком из настоящего малахита на кручёном чёрном шнурке.

Тётя Люба отдала ей губную помаду брусничного цвета, а тётя Вера посоветовала наложить на веки не чёрные тени, а использовать лилово-зелёную гамму. Получилось необычно. Лиловый цвет добавлял Машиному взгляду нежности, а зелёный молодил её.

Бабка тоже поучаствовала в организации Машиного будущего. Кряхтя и поджимая губы, она положила в Машину сумочку иконку из бронзы, с изображением Николая Угодника.

Вся эта суета очень не нравилась Маше. Она пожалела, что разболтала о свидании родне, и Ксюши было достаточно, вернее, главного её совета: меньше говорить и больше улыбаться. И не показывать своих абсурдных рыб. Но было поздно.

В СМС-ке Слава попросил принести её рисунки, так как Маша не удержалась и посвятила его в свой секрет: когда у неё плохое настроение, она рисует рыб.

В кафе оба очень смущались. Слава без конца повторял один и тот же комплимент: что Маша похожа на девушку с глянцевой обложки, и что ему было бы страшно подойти к ней на улице. После закусок подполковник рассматривал Машин альбом с рисунками, а Маша поясняла:
— Этот рисунок называется «Осень».

Картина была исполнена прерывистыми линиями, жёлтым цветом в трёх оттенках. Жёлтая рыба на жёлтом песке под жёлтым солнцем.
— Почему «Осень»?

Маша не ожидала, что её будущий муж поймёт её работу и, тем более, её объяснение.
— Я пытаюсь рисовать состояние человека и природы посредством рыб, — по её мнению, Маша выразилась доходчиво и ясно.
— А вот этот рисунок называется «Взгляд ребёнка, который однажды меня спас».

Ребёнок был нарисован розовым. Его лицо сплошь состояло из маленьких рыбок: глаза-рыбки, рот-рыбка, волосы-рыбки. Но, удивительно, они располагались так, что получался какой-то неземной, лучистый малыш.
— А почему рыбы? — задал Слава этот надоевший вопрос.

Все его задавали. Кроме папки. А папка умер. Действительно, почему? Ведь можно было нарисовать глаза в виде глаз, а уши в виде ушей, и солнце — как круглую жёлтую дробинку… Маша никогда не задумывалась над этим.
— Понимаете, Слава, — начала говорить она, чувствуя, что человек, прошедший локальную войну, не поймёт смысла сказанного, — мне кажется, в любом творчестве главное понимать, что ты делаешь и любить то, что ты делаешь. Я рисую самоубийство, — она ткнула пальцем в картинку: петля из чёрных рыб на фоне мёртвых рыб. — И я рисую самоубийство рыбами…
— Понятно, — Слава пролистал альбом без интереса. Закрыл.
— Можно я возьму с собой?

Маша очень удивилась просьбе, и когда она кивала, у неё вдруг дёрнулось сердце. Подпрыгнуло и повисло в сладкой, запредельной пустоте. Она поинтересовалась:
— Зачем вам?
— Хочу посмотреть спокойно, внимательно, — голосом большого начальника ответила Слава. — На досуге… Хочу понять.

Маша кивнула. Слава переложил альбом на свободный край стола, потому что принесли курицу в глазури.
— Мы же договорились на «ты», — укоризненно промолвил мужчина в военной форме с двумя знаками отличия.

Маша улыбнулась кончиками губ, но назвать на «ты» этого чужого, пахнущего табаком человека она не могла. Для этого что-то должно было в ней сломаться, как в сложном механизме, но механизм работал отлажено и ломаться не собирался.

Некоторое время они были поглощены едой. Блюдо с необычным вкусом пробудило новую тему для разговора. Маша призналась, что не умеет и не любит готовить. На что Слава мужественно провозгласил, что ему нужна не домработница, а жена. Маша пожалела о своей откровенности, а Слава окончательно добил её своим видением будущего:
— Мария, — официально обратился он к Маше, — я человек простой, вокруг да около ходить не привык. В мае выхожу в отставку, возвращаюсь домой в Чебоксары. Там я родился, там мой дом, дача… Ты поедешь со мной?

У Маши возникло ощущение, что она рысь, и что эта рысь по глупости угодила в охотничью яму. А освободят её для ещё более унизительной неволи.
— Мне надо подумать, — Маша говорила то, что было принято говорить в таких случаях. И Слава принял эту традицию как должно.
— Это довольно неожиданное предложение.

Смущаясь, Маша разговаривала по-деловому.
— Я не тороплю. До мая ещё далеко.

Маша невольно посмотрела в окно: там, не обращая внимания на медленно бредущих пешеходов и снующие дворники машин, падал тяжёлый, пушистый снег. Подполковник проследил за Машиным взглядом. Он увидел, что за ним приехал УАЗ.
— Дела, — коротко прокомментировал подполковник и подозвал официантку.

Кофе Маша допивала в одиночестве.

Домашние потребовали от Маши детальный отчёт. Она рассказала то, что от неё хотели услышать, умолчав о рыбах. От свалившегося счастья мать запела голосом простуженной Кадышевой, а Валентина, узнав, что будущий Машин муж покупает «Хаммер», внезапно изменилась в лице, будто ей предстояло проглотить скользкий, как змея, медицинский зонд.

Забрав у Маши малахитовый медальон, сестра долго рассматривала его на предмет повреждений, даже понюхала холодный и красивый камень. Не найдя изъяна, Валя недовольно бросила украшение в шкатулку. Мать забрала сапоги, тоже удовлетворённая их состоянием. Ксюша придирчиво осмотрела простиранное платье и не найдя затяжки, несколько расстроилась. У Маши возникло чувство, что она нанесла близким людям тяжёлую обиду.
— Он говорил тебе, что у тебя красивые фиалковые глаза? — жёстко, как на допросе, спрашивала подруга.
— Да.
— А ты, конечно же, сказала, что это линзы!

Ксюша не говорила, она атаковала.
— Сказала, — пожала плечами Маша. — Ты знаешь, я не люблю врать.
— Дура. — Заключила Ксюша. — Учишь тебя, учишь, а ты! Ну, кому нужна твоя честность? Если только таким дуракам, как ты, но твой полковник не дурак!
— Он — подполковник, — уточнила Маша.
— Да какая разница! — разозлилась подруга. — Подполковник, генерал… Ты теперь крутая станешь, по улице мимо пройдёшь и не заметишь!

Ксюша не скрывала зависти.
— Вы свадьбу где будете играть?
— Ещё далеко до свадьбы… — Маше становилось дико от мысли, что у неё с этим человеком возможна свадьба.
— Да брось, — Ксюша закурила сигарету. — Чтоб меня в свидетельницы взяла, поняла? Я себе тоже какого-нибудь майора откопаю…

От этой мечты у Ксюши подобрели глаза.
— Конечно. Ты же моя единственная подруга.

Что ещё оставалось ответить Маше?

После свидания в кафе прошло полтора месяца. Подполковник ездил в отпуск, в Кисловодск. Звал Машу с собой, но она отказалась. Они обменивались сообщениями, но от них Маше не было ни радости, ни воодушевления. Вместо того, чтобы строить планы о совместной жизни, они упражнялись в остроумии и изящной словесности. Свадьбу наметили на конец января.

Эти полтора месяца Машина родня словно помешалась: все только и думали, что о её предстоящем браке. Даже Маша заразилась общим безумием. Однажды она забрела в элитный посудный магазин, присматривая кофейный набор для новой жизни. Ей понравился сервиз в мелкую розовую розочку, вот именно его она и купит! И вот ту высокую вазу из прозрачного зелёного стекла, и этот пухлый светильник в форме довольного сердца…

Пришла СМС-ка от Славы:
«Извините, Мария, вынужден вас оставить. Показал ваши рисунки знакомому психиатру. Он поставил вам диагноз «шизофрения». А мне нужна здоровая жена. Простите, что обнадёжил».

У Маши хватило сил написать: «Верните мне моих рыб», но ответа не последовало. Она вышла из магазина и, стоя на морозе, дрожащими пальцами набрала его номер. Военный прокурор Трофимов не хотел с ней разговаривать.

Маша не представляла, что она скажет матери, и всё же поехала домой. Мать на кухне жарила налима. Разматывая длинный полосатый шарф, Маша опустилась на табуретку.

Приближался Новый Год. Маша уже купила подарок жениху: красивый подсвечник в виде дракона и коробку ароматических свечей.

Мать собиралась пригласить будущего зятя отпраздновать новогодний праздник, а после, она, так и быть, уйдёт к бабке…

Размотанный Машей шарф бесшумно упал на линолеум. Мурзик, который стал ещё толще, немедленно улёгся на пушистую шерсть и заурчал. Позвонила Ксюша. Голос её был возбуждённым и торопливым:
— Маш, я сегодня ткань купила — умрёшь! Кружево кале, с фестонами, красное золото. Платье будет такое струящееся, по косой скроенное, с голой спиной…
— Да, — ответила Маша.
— Ты чего такая неживая?
— Я замёрзла.
— Ладно, отогреешься. Я с Надькой договорилась, с портнихой, мы числа четвёртого к ней пойдём платья заказывать. Ты подвязку на ногу купила?
— Да, — соврала Маша.
— Ладно, потом позвоню, а то ты как мёртвая, с тобой неинтересно, — обиделась подруга и отключилась.
— Что-то случилось? — мать, наконец, обратила внимание на убитый Машин вид. Прогнав кота, она отнесла шарф в прихожую.
— Вы что, со Славой поссорились?

Глаза у матери стали испуганные, округлённые, словно оплавленные тёмными короткими ресницами.
— Мы не ссорились. Мы расстались. — Спокойно ответила Маша.
— Из-за чего? — Мать плюхнулась на табурет, выстрелив в дочь глазами — пулями.
— Из-за рыб, — Маша не стала врать. Какой смысл?
— Так… — мать выпрямилась на стуле.
— Так… — стянула косынку с головы.
— Так… я в долги влезла, чтоб тебе шубу купить и берет этот и обувь, чтоб ты на нищенку не была похожа… А ты рыб… рыб ему своих показывала… Нет, скажи, ты в самом деле дура, или ты над всеми нами издеваешься? Валя тебе уже подарок свадебный купила! Недешёвый, между прочим. Кольцо перекатали, бабкино кольцо! А ты, рыб, значит, ему… показывала… Лучше бы ты ему что-то другое показывала…

Голос у матери был чужой и угрожающий. Странно, ещё утром Маша шагала в толпе уверенной поступью и ничего не боялась, нахально одаривая прохожих взглядом большой белой медведицы. А сейчас…

Ей казалось, что она меркнущая звезда, маленькое солнце, на которое обратили внимание, только когда оно собралось угасать и сжиматься. Маша думала, что мать сейчас ударит её. Но она молча прошла мимо дочери, Мурзик потянулся за ней.

Вернулась мать с ворохом альбомов в руках и коробкой, где перекатывались восковые мелки. Она с вызовом вытряхнула мелки в мусорное ведро, как раз на рыбьи внутренности. Потом стала молча рвать Машины рисунки и так же молча вдавливать их в мусор. Маша созерцала этот вандализм спокойно.

Закончив с рисунками, мать села за стол, уронила голову на скрещенные руки и разрыдалась. Даже после смерти отца она не рыдала с таким безнадёжным, надрывным отчаянием, от которого леденели конечности.

Маша незаметно ушла в свою комнату. Полежала на кровати, посидела на полу. Она понимала, что она — сволочь, что она обидела родных, и ей не приходила в голову мысль, что, в принципе, она ни в чём не виновата. Просто так получилось.

Хлопнула дверь. Наверное, мать ушла плакаться к бабке или к Валентине. Нет, к бабке. Сестра повела сына на ёлку. Маша зажгла светильник. Неяркий свет выхватил из темноты самолётик, сложенный из пожелтевшего листа бумаги, спускающийся с книжной полки на чёрном шнурке. Тот самый самолётик, что спас её несколько лет назад.

Маша оборвала нитку:
— Пора тебе улетать, дружок!

Она сунулась в форточку, но форточка была затянута металлической сеткой. Вскарабкавшись на подоконник, Маша рванула на себя оконную раму. В комнату ворвался запах морозного, предпраздничного вечера. У неё закружилась голова.
— Лети к папке!

Размахнувшись, она пустила самолётик в темноту. Поднявшись с колен, она шагнула к самому краю подоконника, в голову пришли строки из стихотворения, унесённого самолётиком: «Там сюжетик простой… Но какие слова!»

Слова… Какие там были слова? Абсурд… Рыбы… Здоровая жена… Кредит за шубу… Шизофрения… Кружево кале, с фестонами …

«Боже», — подумала Маша, — «Неужели из этих слов состоит моя жизнь? Из обрывков несвязных, глупых фраз… Наверное, и завершится эта жизнь так же бессмысленно и глупо: морозный вечер, полная луна, озябшие коленки…»

Всё пошло не так. И никто не знает, что нужно делать, чтобы все кругом перестали обижаться на маленькое неяркое солнце, которое не светит, не греет… Папка знал, что делать. Но он умер…

«Я же могу спросить у папки!» — обрадовалась Маша и тихо засмеялась своему открытию: она нашла выход из сложной ситуации, разве может быть что-то важнее этого?

Продолжая смеяться, Маша закричала:
— Здравствуй, папа!

И шагнула в пустоту.

2008–2015

Примечание

В рассказе используются фрагменты стихотворения Елены Знобищевой.

 

 

По итогам Международного литературного конкурса имени Александра Куприна 2015 г. за рассказ «Абсурд» грамотой «За художественное мастерство» с публикацией в журнале «Крым» награждается Мария Райнер (г. Бийск, Россия).

 

Творческая биография

Аргунова Ирина Сергеевна (творческий псевдоним Мария Райнер) родилась в 1975 году, в г. Рубцовске Алтайского края. С 1978 по 1983 годы жила на Украине (Днепропетровская обл., п. Кильчень). С 1992 по 1997 годы училась в Барнаульском Педагогическом Университете (в данный момент Педагогическая Академия) на факультете иностранных языков. Писательская деятельность началась в 2008 году, в литературной студии Бузмакова Сергея Валентиновича, в доме Писателей г. Барнаула, который ныне прекратил своё существование (равно как и Алтайский дом литераторов). Направления: поэзия и проза. Стихи больше не пишу.

  • Участие в семинарах:



  •  
  • 4–5 апреля 2009 – краевой семинар молодых авторов. Названа в числе молодых поэтов, чьи рукописи наиболее самобытны. Так же отмечена в числе поэтов сильной «женской» поэтической линии, в чьих произведениях сквозит глубина и философия. Лучшие прозаические и поэтические работы были рекомендованы для публикаций в краевых литературных журналах.
  • 2011 - краевой семинар молодых литераторов «Молодая литература Алтая – 2011». «По мнению руководителей наиболее интересными рукописями (некоторые из них будут опубликованы в краевых журналах) стали: проза Марии Райнер, … По итогам семинара планируется издании книги в лучшими произведениями участников». (Издан сборник «Пролог», ноябрь 2011. Сборник издан благодаря бывшему руководителю алтайской организации Союза писателей России Сергея Бузмакова. В последующие годы по итогам семинара не вышел ни один сборник.
  • 25–26 июня 2013 – Всесибирский семинар молодых литераторов в рамках выездного Пленума Союза Писателей России. Отмечена в секции «проза» и рекомендована на издание в коллективном сборнике (Сборник издан не был).
  • 22–24 апреля 2015 – Молодёжный всесибирский семинар. По итогам семинара отмечена не была. Представлена как писатель, который «не умеет писать прозу».
  • Участие в конкурсах:



  •  
  • «Я выбираю жизнь» 2011 - творческий конкурс, посвящённый проблеме наркомании. В номинации «Проза» второе место за рассказ «Капель». Такого сайта уже нет.
  • «Я выбираю жизнь» 2012 - творческий конкурс, посвящённый проблеме наркомании. В номинации «Проза» второе место за рассказ «Мультики». Такого сайта уже нет. Рассказ опубликован в литературно-художественном журнале «Пикет» Алтайского дома литераторов (с апреля 2015 г. прекративший своё существование).
  • «Звёздный ветер» - литературный конкурс на лучшее произведение о космосе сезон 2011-2012 Райнер Мария "БЕТА ОРИОНА" Такого сайта уже нет.
  • «Звёздный ветер» - литературный конкурс на лучшее произведение о космосе сезон 2012-2013 Райнер-Giotto Мария "IRIS AIDO" Такого сайта уже нет.
  • Литературный конкурс «Футуроза Алтая» 2012 – отмечена за рассказ «Love of my life». (Сам рассказ в электронной версии не представлен).
  • Межрегиональный литературный конкурс на соискание премии им. И. Д. Рождественского, апрель 2015 г. – лауреат (3-е место) в номинации «Малая проза» (рассказ «Зоопарк»)
  • Международный конкурс им. А.Куприна – лауреат в номинации «Малая проза», грамота за «художественное мастерство» с парвом печати в журнале «Крым» (рассказ «Абсурд»).
  • Печаталась в:

    I.Книжные источники:



  •  
  • Райнер, Мария [Подборка стихов] / М.Райнер. - // Бийский вестник. – 2010. - №4. – С. 130-131 – Содержание: «Вечер мил, и я мила…» ; «Есть судьбы, что судьбы моей страшнее…» ; «Детка, детка, мы с тобой…» ; «Я крашу ногти в чёрный цвет…» ; «Лист свернулся апельсина…» ; «я отказался от привычки…» ; «Как заживёт мой бедный палец…» ; «ко мне приходит на порог…»
  • Райнер, М. Дух вина : проза / М. Райнер // Барнаул. – 2011. - №1. – С. 80-88 (журнал прекратил своё существование).
  • Райнер, М. Дождь, дождь, уходи… : рассказ / М. Райнер. - // Алтай. – 2011. №5 – с. 143
  • Райнер, М. Птица : рассказ / М. Райнер // Алтай. – 2012. - №4. – С. 79-85
  • Райнер, М Манул : рассказ / М. Райнер // Огни над Бией. – 2015 – № 32. – С. 141

  • II. Электронные версии:



  •  
  • Литературно-художественный журнал «Пикет» от Алтайского дома литераторов №2 2011 рассказ «Дождь, дождь, уходи» (творчество участников краевого семинара «Молодая литература Алтая») Дождь, дождь, уходи Такого сайта уже нет.
  • Литературно-художественный журнал «Пикет» от Алтайского дома литераторов №1 2012 рассказ «Мультики» Такого сайта уже нет. (победители конкурса «Я выбираю жизнь»)
  • Литературный альманах «Ликбез» Мария РАЙНЕР
  • Литературный альманах «Ликбез» рассказ «Утка».
  • Литературный альманах «Ликбез» № 24 март 2014 с. 64, рассказ «Мишка» (написан в соавторстве с А. Аргуновым).
  • Литературный альманах «Ликбез» рассказ «Жизнь, как сказка» (написан в соавторстве с А. Аргуновым).
  • Литературный альманах «Ликбез» рассказ «Боже, какой мужчина!» (написан в соавторстве с А. Аргуновым).
  • Литературный альманах «Ликбез» рассказ «Приворот Солнца» (написан в соавторстве с А. Аргуновым).
  • Литературный альманах «Ликбез» рассказ «101-й километр» (написан в соавторстве с А. Аргуновым).
  • Сайт «Дизайн всего». Рассказ «Гороховый суп».
  • Сайт «Дизайн всего». Рассказ «Мультики».

Фотографии Марии Райнер.

Мария Райнер о (Мысли вслух).


«Дизайн всего» — некомерческий проект. Когда вы ни за что не обязаны платить, в самый раз проверить работоспособность принципа: «Плати, если хочешь и сколько хочешь» («Pay what you want»).

Донат (англ. donation - пожертвование) на поддержку проекта «Дизайн всего» вы можете сделать по номеру телефона с пометкой «Дизайн всего». Инструкция: как бесплатно переводить деньги по номеру телефона, для тех, кому инструкция требуется. Виталий Коньшин, тел. +79059258467. Или на карту Сбербанка 2202 2062 0662 9938. Не забудьте поставить пометку «Дизайн всего».

Категория: Мария Райнер | Добавил: Giotto (08.09.2015) | Автор: Мария Райнер
Просмотров: 1843 | Комментарии: 4 | Теги: Мария Райнер | Рейтинг: 5.0/15
Всего комментариев: 4
1
1 vitkit3   (12.12.2015 15:01)
В журнале "Крым" №3/2015 по итогам конкурса им. А. Куприна опубликовали рассказ «Абсурд».

1
2 Giotto   (21.05.2023 22:21)
Переход по ссылке больше не существует.

0
3 vitkit3   (24.08.2023 19:44)
Это тот Крым?

0
4 vitkit3   (24.08.2023 19:47)

Не нравится каждый раз вводить коды, имя и Email - войдите на сайт или зарегистрируйтесь!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа

Поделиться ссылкой
Категории раздела
Мария Райнер [24]
Фарида Габдраупова [2]
Поиск Яндексом
Поиск по сайту Google
Орфография
Словари русского языка
www.gramota.ru
Система Orphus
Правила орфографии и пунктуации русского языка онлайн
Друзья сайта
Хранилище файлов
Dropbox
Хранилище файлов
yapfiles
Открытое небо
ВКонтакте
Открытое небо
facebook
ONLINE ETYMOLOGY DICTIONRY
Этимологические онлайн-словари русского языка
КиноПоиск
Кино онлайн
zona.plus
Мир сериалов
zserials.tv
Сериалы тут
Seasonvar
Книги
royallib.com
Создать GIF анимацию
rutracker.org
kinozal.tv
poiskm.me
gallerix.ru
Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Погода
Погода на сайте ventusky

ventusky.com

Мини-Чат
Меню
Пожертвовать проекту «Дизайн всего»Убрать рекламу на сайтеНовые материалы и комментарииЗащита передачи информации от постороннего вмешательства«Дизайн всего» работает с 28.08.2009Сделать бесплатный сайт с uCoz Copyright MyCorp © 2024