О, Париж! О, мой мечт!

Мария Райнер

Этим сентябрьским воскресеньем Максим Воронов пил свой утренний кофий, стоя возле окна и наблюдая, как человек в красных резиновых сапогах плетётся вдоль улицы. 

Вот зловещим огоньком зажёгся светофор, вот выплывает из непроницаемого тумана серебристо-серая машина, вот раздаётся визг тормозов, а человек в красных сапогах, на заслуженное оскорбление водителя даже не повернув головы, продолжает своё движение, пока не теряется в сизой дымке улицы.

«Равнодушный туман бинтует раны обречённого города», - подумал Максим. – «Вот залечить бы их в Париже! Пройтись по улице Ламарк, свернуть на бульвар Сен-Мартен, покружиться на карусели возле Сакре-Кёр, а потом смаковать кофе в «Двух мельницах» под нежные звуки Si tu n'étais pas là…»

Оборвав воображаемый променад, Максим покинул свой излюбленный пост и переместился к ноутбуку. 

Напрасно открыл почту – вместо долгожданного письма из издательства надоевшие рассылки из киноклуба, уведомление о предстоящей оплате за квартиру, приглашение от Lindkeln добавить участника Артёма Поломошнова, в общем, ничего неожиданного.

Максим перешёл в новостную ленту «Контакт» и тотчас споткнулся о фотографию мерцающей в осенней желтизне каштанов Эйфелевой башни. Максим лайкнул изображение и, всё ещё пребывая в фантазиях, написал: «О! Париж! Моя мечта!», после чего погрузился в работу над новым романом.

Примерно через полчаса пришло первое сообщение:

«Ты сменил ориентацию? Серьёзно?»

«Макс, я подозревала, что ты гей. Удаляю тебя из друзей»

«Ты теперь фрик во всех смыслах этого слова!»

«Привет, Макс, я Валера. Я тебя не знаю, но теперь хочу узнать»

Дальше читать Максим не стал, напрягая лоб воспоминаниями. 

Где он прокололся? Ах, этот комментарий! Как же так вылетело? Ведь половая реформа русского языка произошла двадцать лет назад. 

Чтобы не было больше непонимания между натуралами и гомосексуалистами министр образования предложил простую схему:

1.    Исключить из речи прилагательные женского рода для натуралов и прилагательные мужского рода для гомосексуалистов. 

2.    Усекать окончания слов женского рода при сочетании с прилагательным мужского рода и добавлять женский род словам мужского рода при сочетании с прилагательным женского рода.

3.    При обращении к женщине мужчина-гетеросексуал должен был использовать слова только женского рода, а при обращении к мужчине – слова мужского рода и наоборот.

Идею поддержали все без исключения и постепенно такое понятие как «толерантность» кануло в Лету. 

Максим – активный гетеросексуал - не знал, как справлялись другие, возможно, так же мучились, набирая по-старинке «моя кошка» вместо «мой кошк», или «мой кот» вместо «моя кота», по крайней мере, он редактировал первый свой роман «Радужный кошк» несколько раз, подыскивая подходящие синонимы для слов женского рода. 

И вдруг такой казус…

В углу экрана зажёгся красный огонёк – уведомление о том, что почтовый ящик пополнился долгожданным письмом. Но это было письмо не из издательства. Писала администрация сайта «Контакт».

«Уважаемый господин Воронов! С прискорбием сообщаем вам, что вы нарушили п. 13 положения о пользователях сайта. Согласно ему вы не можете продолжать пользоваться нашими услугами, так как наш сайт имеет гетеросексуальную направленность. Мы даём вам час на то, чтобы вы сохранили все значимые для вас публикации, после чего ваш аккаунт будет удалён. Надеемся, что вам было хорошо с нами. Также выражаем надежду, что на сайте «Контакта» вы найдёте близких по духу людей».

Максим похолодел и несколько минут пребывал в прострации. Конвертик в левом углу экрана вновь замигал красным, и Максим открыл новое сообщение от администрации сайта «Контакта».

«Уважаемый господин Воронов! Приветствую вас на нашей дружественной сайте. Надеюсь, что вам не будет с нами скучно. Творческие личности нам нужны. Вам, как новичку, мы предлагаем только сегодня и только сейчас скидку 50% на получение премиальной аккаунты. Не торопитесь отказываться! Премиальная аккаунта даёт большие преимущества. Это поможет вам продвигать ваши удивительные романы. Я сам большой поклонник вашего «Радужного кошка». С уважением, Артём Поломошнов».

Максим тихонько завыл. 

Тут опять загорелся конвертик. На этот раз пришло долгожданное письмо из издательства «Новый дом».

«Уважаемый господин Воронов! По причине вашей ориентации мы не может напечатать вас в нашем издательстве, так как оно гетеросексуального толка. Обратитесь в издательство «Голубая Дома». Уверены, вы будете иметь успех».

Желудок Максима опустился куда-то вниз. Это же полный провал! Фиаско всей карьеры! Да что там карьеры, всей жизни. А квартира, в которой он прожил столько лет? А район, где он черпал сюжеты? А…

Звонок в дверь прервал логическую цепочку мыслей писателя. Он встал и на ватных ногах отправился в прихожую. На пороге стояла квартирная хозяйка. Выглядела она растерянной, на губах застыла виноватая улыбка.

- Максимка, доброе утро!

Максим кивнул, не в силах говорить.

- Ты снимаешь у меня квартиру лет десять, я к тебе привыкла и даже полюбила как сына. Ты самый добросовестный плательщик, самый вежливый жилец, самый культурный человек во всём доме… Но, пойми меня правильно. Я не могу закрыть глаза на твою ориентацию и позволить тебе и дальше жить в гетеросексуальном доме. Меня неправильно поймут, отнимут дом и в лучшем случае выпишут штраф…

- Я понимаю, - едва слышно отозвался квартиросъёмщик. – Но я не гей! Я просто размечтался о Париже и написал неосторожно «мечта» вместо «мечт».

- Максимка, постарайся найти новое жильё в течение дня. Прости…

Квартирная хозяйка жалко улыбнулась и, не желая слушать оправдания, исчезла в сизых сумерках подъезда.

Максим обречённо закрыл дверь, прошёл в спальню, сел перед ноутбуком и расплакался. 

Вот тебе и мечта, то есть мечт. 

О, Париж, не одно сердце ты погубил своим тлетворным дыханием! 

Впрочем, кто-то из древних не зря сказал, что если бы мечты сбывались, то земной шар стал бы адом.

***

Максим Воронов переехал в гомосексуальный район, в небольшую, но уютную квартирку и зажил затворником. 

Домовладелец, который поначалу перед ним расстилался, теперь при встрече с новым жильцом осуждающе поджимал губы. 

Максим вынужден был отрастить бороду, чтобы привлекать меньше мужского внимания, а при редких вылазках в магазин за продуктами он старался одеваться как можно несуразнее. Только через год он немного освоился и стал гулять в гомосексуальном парке, расположенном неподалёку. Максим намеренно выбирал дождливые и туманные утра, чтобы встречать как можно меньше мужчин.

В моменты прогулок он часто сидел, нахохлившись, на скамейке возле фонтана и думал о Париже.

Однажды его уединение было прервано внезапно вывалившимся из тумана худым измождённым человеком в старом обтрёпанном плаще и красных резиновых сапогах. Он подошёл к скамейке и с ненавистью просвистел:

- Подвинься, противная!

- Я не противная, я противный! – огрызнулся Максим.

Человек в красных сапогах долго покачивался перед Максимом в изумлении. Наконец, он опустился рядом и горько спросил:

- А тебя за что?

- За мечту. Вместо «Париж - мой мечт» я написал «Париж - моя мечта».

- Ты поэт что ли? – удивился человек в красных сапогах.

- Писатель, - поправил Максим. – А вы… Вы тоже из бывших?

- Определённо.

- А вас за что?

- А меня за образину. 

- Не понял.

- Да что тут непонятного? В русском языке есть слово «образ» - то есть внешность, наружность и ещё образом называют философскую мысль, икону. И есть «образина» - грубое отталкивающее лицо. Не смог я написать «Твоя образина вышита в моём сердце красной нитью артерий». Не смог, понимаешь? Я хоть о любви к женщине писал, но о любви возвышенной, безусловной, когда опускаешь перед ней на колени, как перед ликом святой. Вам же не придёт в голову сказать при этом «личина»?

Максим, дослушав, вдруг икнул и стал хохотать, безумно вращая глазами. Собеседник его, поначалу растерявшийся, неуверенно хихикнул, потом втянулся, и вскоре они ржали вдвоём как помешанные, распугивая редких рассветных птиц.

А над ними сгущающимся туманом похохатывало сентябрьское утро 2046 года.