Окончание воспоминаний о самой "знаменитой" кошке города Барнаула Мусе, написанные Алексеем Аргуновым. Начало здесь: Часть 1 и Часть 2

Муся – певица

У нас в городе есть некая певица – Х., обладающая оперным голосом. К чему я это? Дело в том, что, когда я обычно готовил завтрак – уже покормленная с утра Муся заявлялась снова в кухню и требовала еду, для неё это уже был второй завтрак, но она громко и настойчиво мяукала, а я не мог отвлечься от своей кулинарии и дать ей сразу какую-нибудь особенную вкусность, и, глядя в её умные «человечьи» глаза, говорил: «Вот что?! Ты поёшь?! Ты что!?  Певица!? Ты Х.!?» Но Муся не внимала просьбам «потерпеть» и продолжала свою «вынимающую сердце» песню.

А когда уже сытая Муся приходила лежать около компьютера, за которым я работал – она довольно мурлыкала. А урчала, надо сказать, она очень громко. Наша чёрная толстуха Дива тоже мурлычет, но намного тише, да Дива даже мяукает хоть и басом, но тише, чем Муся мурлыкала. Мне же было радостно, что это приятное «пение» сопровождало мой труд и я, поглаживая бурую Мусину голову, приговаривал: «Ты Муся – настоящая певица, как Х.».

Мусина смерть

Муся прожила шестнадцать лет.

С возрастом у Муси стала появляться в теле неопрятность, как это бывают у старых людей. Муся где-то поцарапала нос, и он так не зажил, казалось, что он грязный. На шерсти около рта прилипала грязь и смотрелась так, что как будто рот у неё запачкан. Муся стала хуже какать, не потому что был запор, а потому что пища плохо проходила где-то в середине кишечника и нужно было покупать специальный корм. Из-за подлости государства – этот корм исчез из зоомагазинов, приходилось тратить дополнительные силы и деньги на его поиски. Иногда приходилось прибегать к радикальным средствам – давать вазелиновое масло. Иногда я шутил, когда наша старушка неудачно пыталась покакать. «Муся, я дам тебе три литра вазелинового», - говорил я.

На груди у Муси мы обнаружили шишку, которая иногда кровоточила. Ветеринар сказал, что нужно делать операцию. Врач посоветовал не делать гистологию, и мы не знали – доброкачественная это опухоль или нет. Операция прошла удачно, не смотря на Мусин возраст. Кошка стала быстро восстанавливаться. И вскоре, к нашей радости, она стала прежней Мусей.
   
Но через четыре месяца ей как-то резко и от этого неожиданно стало трудно дышать. Пришлось снова нести «нашего ребенка» к врачу. Доктор сказал, что это могут быть метастазы и тогда они могут помочь только тем, что избавят нашу любимую Мусю от бессмысленных мучений. В этот момент я почувствовал, как комок подбирается к горлу и на глазах наворачиваются слёзы, но каким-то фрагментом сознанья я понимал, что будет выглядеть глупо, если я по-детски разревусь и пришлось направить усилие воли на то, чтобы сдержаться – мы с женой поехали делать рентген своему больному питомцу.

Рентгенолог сказал, что в лёгких у Муси жидкость и ничего про метастазы. «А, значит, их нет», - подумал я и был уже готов прыгать от счастья до потолка. «Сейчас нужно, скорей, к врачу» - стучало у меня в голове – «И быстро вылечим нашего «ребенка» и будет всё, как прежде».

Мы спешили к трамвайной остановке, моя жена несла Мусю на руках. Вдруг Муся стала вырываться, я подумал, что Мусенька устала быть на руках, я взял её к себе, пытаясь успокоить и объяснить: «Мусенька, потерпи мы скоро приедем, дадим тебе лекарство и тебе станет легче», стараясь, как можно нежнее гладить её. И тут до меня дошло: «Это предсмертная судорога». Её тело обмякло, голова стала болтаться как будто зашитый в мешок маленький кочанчик капусты. Зрачки разлились, заполнив радужную оболочку… Нет, нет… приятный розовый носик или милые бурые ушки или красивая белая шёрстка на груди были на месте, было на месте всё… всё её тело, но, в нём не было главного: жизни. Из него ушло чудо жизни.

Смерть – что это? Отсутствие жизни; то, чего нет. Человеку не дано встретиться с ней. Как говорил древнегреческий мудрец Эпикур: когда человек есть, нет смерти, когда наступает смерть – уже нет человека. Значит смерть для человека – это всегда смерть другого существа. На чужом опыте человек начинает осознавать, что смертен, и тогда в него вселяется страх. Но животные, считается, не обладают сознанием и потому не понимают, что умрут. Если это так, то Мусе не было страшно от того, что она умирает. Просто внезапная остановка сердца. Как будто уснула и просто закончились её страданья. Ну хоть этим утешиться…

Конечно, вы скажете, что человек привыкает ко всему. Привыкнете и вы к отсутствию своей Муси. Да, но тогда на место боли, придут стыд и вина. Совесть будет говорить: вот вы забыли о страдании и даже иногда счастливы, а «вашего ребенка» нет… Поэтому душа моя чает вечной жизни для всех живых существ, а ум мыслит – как уменьшить их страдание.  Всё ещё мыслит.